Ваши любимые стихотворения

[Lenka-Penka]

Azor,

Спасибо

[Кэт Вязовская]

Azor, это гениально! Спасибо!

[Shima]

Какое счастье, что я обнаружила этот тред! Давно на душе не было так легко. Свое любимое, самое любимое, я имею ввиду, стихотворение писать сюда не буду, что-то оно как-то блекло на фоне остальных выглядит. Но есть еще вещи, которые мне очень и очень дороги.
вот это, например -

Приснилось мне, что город мой
Ко мне придвинулся так близко,
Что хоть пиши и шли домой
С попутным первую записку.
Казалось – вот через порог
Шагну, в объятия тебя скомкав,
И, развязав узлы дорог,
Заброшу пыльную котомку.
Душа бездомна, голодна
Ии поседев от жажды вправе
Ворваться, выпить все до дна,
Что я недопитым оставил.
Б. Дьяков. Из «Повести о пережитом».
.........
А вообще, если быть честной, то в последнее время гораздо чаще в моей записной книжке открываются страницы с такими вот стихами -

Он бредет по лесам осенним,
Он король в золотом и алом.
Лес ковром ему листья стелет,
Клены факелами пылают...
Средь березовых колоколен
Славу ветер звенит осенний,
Лес над ним развернул знамена -
Грядет владыка лесов Средиземья.
Рос опалы пали в ладони.
Король смеется, король колдует...
Гранатовой горечью осень наполнит
Пьяную чашу пламенных сумерек.
Он чашу поднимет во славу леса,
Во славу безумной осенней пляски,
Во славу предсмертной осенней песни...
Король колдует, король плачет...
Пьет он славу своей нареченной,
Владычицы ночи, Луны осенней,
Король златокудрый с глазами зелеными -
Он сегодня венчается с нею.
Пьяною ночью осеннего ветра,
Серебряной полночью полнолунья,
В пламени леса, средь лунного света
Король смеется, король колдует...
Очи его - словно пламень зеленый,
А в волосах - жемчуга тумана...
Золото - клена его корона,
Губы его - открытая рана.
Лик Луны отражается в кубке,
Горечь вина - как огонь поцелуя,
Лунный свет обжигает губы,
Король смеется, король колдует...
Он бредет по лесам осенним,
А в глазах - весенняя зелень...
Золото клена - его корона,
Рубины рябины в его ладони...

[Кэт Вязовская]

Так окрылённо, так напевно
Царевна пела о весне.
И я сказал: «Смотри, царевна,
Ты будешь плакать обо мне».

Но руки мне легли на плечи
И прозвучало: «Нет. Прости.
Возьми свой меч. Готовься к сече.
Я сохраню тебя в пути.

Иди, или, вернёшься молод
И долгу верен своему.
Я сохраню мой лёд и холод,
Замкнусь в хрустальном терему.

И будет радость в долгих взорах,
И тихо протекут года.
Вкруг замка будет вечный шорох,
Во рву – прозрачная вода…

Да, я готова к поздней встрече,
Навстречу руки протяну
Тебе, несущему из сечи
На острие копья – весну».

Даль опустила синий полог
Над замком, башней и тобой.
Прости, царевна. Путь мой долог.
Иду за огненной весной.

А.Блок. Октябрь 1906 г.

[Shima]

Боюсь, если я сейчас начну- уже не остановлюсь.

ПРОЩАНИЕ
А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.

Как ты любил? - ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? - ты погубил,
но погубил так неумело.

Жестокость промаха... О, нет
тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.

Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.

Белла Ахмадулина.
...........................

СОБАКЕ КАЧАЛОВА

Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.

Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.

Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.

Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.

Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?

Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.

Сергей Есенин
1925 год
одно из моих любимых стихотворений моего любимого поэта.

[Lenka-Penka]

Никогда не понимала, почему Пушкина проходят в школе так рано. Ну как в 16-18 лет можно понять Онегина(которому кстати тоже было только 18). Зная это, начинаешь как-то не очень верить в усталость героя от жизни. Понимаешь, что вся эта депрессия у него временная

Или это стихотворение:
А. С. Пушкин

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

[Кэт Вязовская]

ППКС! Толстого тоже рано проходят. И Достоевского. Тургенева проходят не то, социальная тематика в этом возрасте совсем чужда (по себе сужу, кстати: может, сейчас и по-другому стало, у меня "устаревшая информация").

[Ирбис]

Тадеуш Новак

Горьки эти холмы, где по острым каменьям
Ночь несется за днем, будто волк за оленем.
Не настигнет, и встретиться им не придется -
Волк оленем и волком олень обернется.

[Марианна]

Вот уж что точно рано проходят - Достоевского. В школе ненавидила, прошло каких то 3 года - теперь это мой самый любимый писатель. Невозможно ребенку понять то, о чем пишут классики.

[Фрике]

стихи Белянина. Раньше читала только его прозу. Теперь - прочитала стихи.... он гений...

***

Как ты нашла меня? В каких календарях
Начертан путь наш, медленно и верно?
Двадцать восьмые сутки декабря
Свели нас вместе так закономерно...
Я улыбался, выгибая бровь,
Не понимая, что влечет бездонность,
Что девушка по имени Любовь -
Действительно любовь, а не влюбленность...
Весь мир готов проклясть или обнять,
Я шел по жизни тлеющей лампадой...
Как ты смогла поверить и понять?
И всё простить, не упрекнув и взглядом?
Я путал всё, дороги и следы,
Выплескивался в рифмах и конвертах.
И именем твоим назвав других,
Считал себя счастливейшим из смертных?!
А счастье - вот. Обрушилось, как снег.
До удивленья, Господи - как близко...
И время снова ускоряет бег,
И прошлым встречам ставит обелиски.
Не надо слез и восхищенных слов.
Не надо клятв ни письменно, ни устно...
Как невозможно называть Любовь
Заезженным и скучным словом - чувство...
Слились в одно два яростных огня,
Одни из тех, что эту землю вертят.
...И все-таки как ты нашла меня
Меж первым поцелуем и бессмертьем?.. .

[Lenka-Penka]

А меня все на любовные тянет

Не призывай, и без призыва
Приду во храм,
Склонюсь главою молчаливо
К твоим ногам.
И буду слушать приказанья
И робко ждать,
Ловить мгновенные свиданья
И вновь желать.
Твоих страстей повержен силою,
Под игом слаб.
Порой — слуга, порою — милый,
И вечно — раб.

А. Блок

[Фрике]

А вот это Есенинское, помнится, оно фигурировало в фильме "Завтра была война"
***
До свиданья, драгу мой, до свиданья,
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Лбещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова.
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

[Johanna]

Замечательный стих. Хорошо отражает одну жизненную ситуацию, которую можно обозначить как "Арагорн и Эовин".


В твоих глазах - любовь кромешная,

Немая, дикая, безгрешная!

И что-то в них религиозное!

А я - созданье несерьезное
Сижу себе за грешным вермутом,
Сижу - усталость симулирую...
"В каком году стрелялся Лермонтов?!" -
Я на вопрос не реагирую.
Пойми, пойми, мою уклончивость,
Что мне любви твоей - не хочется,
Хочу, чтоб все скорее кончилось!
Хочу! Но разве это кончится?!


Стихотворение, между прочим,серьезное.

[Фрике]

Стихотворение замечательного автора Лилит.
***
Что-то странное в этом голосе,
Исковерканном километрами.
Я дышу. Я жива. И волосы
Раздувает холодным ветром.
Я смотрю на тебя сквозь город,
Улыбаясь нелепым мыслям.
На пальто поднимаю ворот,
Защищая себя от жизни.
Я, возможно, тебя не знаю
Так, как знают тебя другие…
Только рядом с тобой стирается
Всё плохое, что было в жизни.

[Лаурелин]

Изо всго поэтического творчества с глубокого детства люблю только белые стихи Игоря Сорина.

Одиноко. Ох, как одиноко!
Гаснет вечер, и ветер затих.
Мне остались лишь грусть и надежда,
И угрюмым выходит мой стих.

Все ушли, отвернулись, отстали,
Даже сумрак уснул в блеске луж.
Не дышите! - я вас умоляю.
Мне не нужно тепла ваших душ.

Не хочу, не могу, не желаю…
Я уйду, не смотрите мне вслед.
Я игрок, но я честно играю,
Мне темно, но я вижу свой свет.

Мне б тепла, но огонь задувают.
Мне б в костер фразы прожитых лет,
Но лишь пепел, как лист, опадает
С недокуренных мной сигарет…

Одиноко. Ох, как одиноко
И уныло, но кажется мне, -
Не один я сейчас задыхаюсь
В этой грязью залитой стране.




В северной Бразилии, где-то в декабре,
Отдыхали чукчи, сидя на горе,
И вдыхали в трубки розовый рассвет,
Северным сиянием, ослепляя свет.

В северной Бразилии, лёжа на пляжу
Не замёрзнет чукча ясно и ежу,
Не утонит в прорубе, в океане льда,
Только не купаются чукчи никогда.

В северной Бразилии в розе островов,
Убивают чукчи южных комаров,
И чихает инеем добрая душа,
Грея в холодильнике белых медвежат.

Дай мне трубочка затяжку,
Я слеплю тебе коняжку белых облаков,
Дай мне, дай мне
Север дальний и сияние снегов.




Конь очень гордый, пёс, слон и кобра
Шли тёмным лесом за красным солнцем.
Трудно и сложно, мёрзнет их кожа,
Но греет дружба, и светит солнце.

Конь очень гордый, умная кобра,
Пёс самый верный, слон самый добрый.
В сторону солнца, взяли в дорогу,
Дружбы секрет, дружбы до гроба.

Солнышко, солнышко – маленькое зернышко,
Бусинка янтарная в небе голубом,
Пусть проходят дождики, и сверкают молнии,
Мы с тобой за солнышком рядышком уйдём.

Солнышко, солнышко – жёлтая оса,
На губах улыбка, а во рту слеза.

[Бизончик]

Лаурелин, извини, как относится термин "белые стихи" к последующему тексту?


Кстати, что-то давно я не вспоминала любимых стихов. А вот с утра книжечку читаю.
Стихотворение знаменитейшее. Очень люблю.
Перевод, конечно, Гелескула.

ФЕДЕРИКО ГАРСИА ЛОРКА


СОМНАМБУЛИЧЕСКИЙ РОМАНС

Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.
Ночами, по грудь в тумане,
она у перил сидела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Любовь моя, цвет зеленый.
Лишь месяц цыганский выйдет,
весь мир с нее глаз не сводит -
и только она не видит.

Любовь моя, цвет зеленый.
Смолистая тень густеет.
Серебряный иней звездный
дорогу рассвету стелет.
Смоковница чистит ветер
наждачной своей листвою.
Гора одичалой кошкой
встает, ощетиня хвою.
Но кто придет? И откуда?
Навеки все опустело -
и снится горькое море
ее зеленому телу.

- Земляк, я отдать согласен
коня за ее изголовье,
за зеркало нож с насечкой
и сбрую за эту кровлю.
Земляк, я из дальней Кабры
иду, истекая кровью.
- Будь воля на то моя,
была бы и речь недолгой.
Да я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
- Земляк, подостойней встретить
хотел бы я час мой смертный -
на простынях голландских
и на кровати медной.
Не видишь ты эту рану
от горла и до ключицы?
- Все кровью пропахло, парень,
и кровью твоей сочится,
а грудь твоя в темных розах
и смертной полна истомой.
Но я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
- Так дай хотя бы подняться
к высоким этим перилам!
О дайте, дайте подняться
к зеленым этим перилам,
к перилам лунного света
над гулом моря унылым!

И поднялись они оба
к этим перилам зеленым.
И след остался кровавый.
И был от слез он соленым.
Фонарики тусклой жестью
блестели в рассветной рани.
И сотней стеклянных бубнов
был утренний сон изранен.

Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
И вот уже два цыгана
стоят у перил железных.
Полынью, мятой и желчью
дохнуло с дальнего кряжа.
- Где же, земляк, она, - где же
горькая девушка наша?
Столько ночей дожидалась!
Столько ночей серебрило
темные косы, и тело,
и ледяные перила!

С зеленого дна бассейна,
качаясь, она глядела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Баюкала зыбь цыганку,
и льдинка луны блестела.

И ночь была задушевной,
как тихий двор голубиный,
когда патруль полупьяный
вбежал, сорвав карабины...
Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.

[Санделло]

Стивен Крэйн - это американский поэт.

"It was wrong to do this," said the angel
"You should live like a flower,
Holding malice like a puppy,
Waging war like a lambkin."

"Not so," quoth the man
Who had no fear of spirits;
"It is only wrong for angels
Who can live like the flowers,
Holding malice like the puppies,
Waging war like the lambkins."

(c)Stephen Crane

[Lady Vaako]

стихи Белянина. Раньше читала только его прозу. Теперь - прочитала стихи.... он гений...

Ты Андрея Белянина имеешь в виду? О да, он восхитительные стихи пишет...

Когда убивали последнего единорога -
Лес содрогнулся, и даже птицы
                                роняли слёзы
Глядела в испуге девочка недотрога,
Как копья дрожали, словно
                                виноградные лозы,
Вонзаясь в белую спину зверя,
Что голову прятал у неё на коленях.
И бледное солнце отворачивалось,
                                      не веря
В людскую жестокость. Таилась
                  в глазах оленьих
Вассальная преданность королю леса,
Тому, кто царственным рогом
                                даровал волю...
Запевали сосны хором дневную мессу
О том, кто сегодня захлёбывался болью!
А после мясо с размаху швыряли
                                         на блюдо,
И пили охотники в честь
               величайшей победы
Над силой природы, её тонконогое чудо
Убили люди. Наши отцы и деды...

[Ilana]

Оч. кстати тред попался. Совершенно недавно услышаное стихотворение. Потрясающее, да. Т.е. оно вообще-то песня, но как стихи мне нравится больше.

Александр Башлачев - Влажный блеск наших глаз

Влажный блеск наших глаз...
Все соседи просто ненавидят нас.
А нам на них наплевать.
У тебя есть я -- а у меня диван-кровать.

Платина платья, штанов свинец
Душат только тех, кто не рискует дышать.
А нам так легко -- мы наконец
Сбросили все то, что нам могло мешать.

Остаемся одни,
Поспешно гасим огни
И никогда не скучаем.
И пусть сосед извинит
За то, что всю ночь звенит
Ложечка в чашке с чаем.

Ты говоришь, я так хорош --
Это от того, что ты так хороша со мной.
Посмотри: мой бедный еж
Сбросил все иголки -- он совсем ручной.

Но если ты почувствуешь случайный укол --
Выдерни занозу и забудь о ней скорей
Это от того, что мой ледокол
Не привык к воде тропических морей.

Ты никогда не спишь.
Я тоже никогда не сплю.
Наверное я тебя люблю.
Но я об этом промолчу,
Я скажу тебе лишь
То, что я тебя хочу.

За окном -- снег и тишь.
Мы можем заняться любовью на одной из белых крыш.
А если встать в полный рост,
То можно это сделать на одной из звезд.

Наверное, зря мы забываем вкус слез.
Но небо пахнет запахом твоих волос.
И мне никак не удается успокоить ртуть,
Но если ты устала -- давай спою что-нибудь.

Ты говоришь, что я неплохо пою,
И, в общем, это то, что надо.
Так это очень легко:
Я в этих песнях не лгу --
Видимо, не могу.

Мои законы просты -
Мы так легки и чисты.
Нам так приятно дышать.
Не нужно спать в эту ночь,
А нужно выбросить прочь
Все, что нам могло мешать.

[Johanna]

Хотел в Алма-Ату -
поехал в Варкуту
Строгал себе лапту,
а записали в хор.

Хотелось "Беломор" -
в продаже только "Ту".
Хотелось телескоп,
а выдали топор

Хотелось закурить
но здесь запрещено
хотелось закирять
но высохло вино

хотелось возразить -
сломали два ребра
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,


ворочаюсь в грязи...
а если встать, пойти?
За это мне грозит
от года до пяти

,,,,,,,,,,,,,,,
,,,,,,,,,,,,,,
спасибо главврачу
за то, что ничего
теперь я не хочу

Фактически здоров
отвык и пить и есть
Спасибо. Башлачев.
Палата номер шесть.

[Johanna]

Звезда полей во мгле заледенелой
Остановившись смотрит в полынью
А на часах уж полночь прозвенело
И сон окутал Родину мою.

*****


Н. Рубцов

[Dracosha]

Под светом северной звезды
Средь сосен и снегов
Два человека рождены -
Избранники богов.

Два человека - два пути
И бесконечный бой.
Один сумеет все найти,
Все потерять - другой.

С героем солнце заодно,
С изгнанником - звезда.
Ему носить предречено
Корону изо льда.

А белокрылого венца
Ему не получить -
Он станет тенью без лица
И призраком в ночи.

Познать любовь Андомиэль
Достоин лишь один.
Другому - боль пустых земель
И серебро седин.

Но двум великим королям
На свете места нет.
И Пеленнорские поля
На все дадут ответ.

Но перед девою с мечом
Бессилен Бог войны.
Звезда, пронзив его лучем,
Скатилась с вышины.

Вот только автора я не помню.

Николай Олейников

Генриху Левину по поводу влюбления его в Шурочку Любарскую

Неприятно в океане
Почему-либо тонуть.
Рыбки плавают в кармане,
Впереди - неясен путь.

Так зачем же ты, несчастный,
В океан страстен попал,
Из-за Шурочки прекрасной
Быть собою перестал?!

Всё равно надежды нету
На ответную струю,
Лучше сразу к пистолету
Устремить мечту свою.

Есть печальные примеры -
Ты про них не забывай! -
Как любовные химеры
Привели в загробный край.

Если ты посмотришь в сад,
Там почти на каждой ветке
Невесёлые сидят,
Будто запертые в клетки,
Наши старые знакомые
Небольшие насекомые:

То есть пчёлы, то есть мухи,
То есть те, кто в нашем ухе
Букву Ж изготовляли,
Кто летали и кусали
И тебя, и твою Шуру
За роскошную фигуру.

И бледна и нездорова,
Там одна блоха сидит,
По фамилии Петрова,
Некрасивая на вид.

Она бешено влюбилась
В кавалера одного!
Помню, как она резвилась
В предвкушении его.

И глаза её блестели,
И рука её звала,
И близка к заветной цели
Эта дамочка была.

Она юбки надевала
Из тончайшего пике,
И стихи она писала
На блошином языке:
И про ножки, и про ручки,
И про всякие там штучки
Насчёт похоти и брака...

Оказалося, однако,

Что прославленный милашка
Не котёночек, а хам!
В его органах кондрашка,
А в головке тарарам.

Он её сменял на деву -
Обольстительную мразь -
И в ответ на все напевы
Затоптал ногами в грязь.

И теперь ей всё постыло -
И наряды, и бельё,
И под лозунгом "могила"
Догорает жизнь её.

...Страшно жить на этом свете,
В нём отсутствует уют, -
Ветер воет на рассвете,
Волки зайчика грызут,

Улетает птица с дуба,
Ищет мяса для детей,
Провидение же грубо
Преподносит ей червей.

Плачет маленький телёнок
Под кинжалом мясника,
Рыба бедная спросонок
Лезет в сети рыбака.

Лев рычит во мраке ночи,
Кошка стонет на трубе,
Жук-буржуй и жук-рабочий
Гибнут в классовой борьбе.

Всё погибнет, всё исчезнет
От бациллы до слона -
И любовь твоя, и песни,
И планеты, и луна.

И блоха, мадам Петрова,
Что сидит к тебе анфас, -
Умереть она готова,
И умрёт она сейчас.

Дико прыгает букашка
С беспредельной высоты,
Разбивает лоб бедняжка...
Разобьёшь его и ты!

1932

[Марианна]

Тринадцать строчек.
И наконец ты слово произнес
Не так, как те… что на одно колено, -
А так, как тот, кто вырвался из плена
И видит сень священную берез
Сквозь радуга невольных слез.
И вкруг тебя запела тишина,
И чистым солнцем сумрак озарился,
И мир на миг один преобразился,
И странно изменился вкус вина.
И даже я, кому убийцей быть
Божественного слова предстояло,
Почти благоговейно замолчала,
Чтоб жизнь благословенную продлить.
А.Ахматова 8-12 августа 1963

[Rika]

***

Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем, - и через плечо поглядела.

Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки. Идешь - никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни,
Далеко в шалаше голоса: не поймешь, не ответишь.

После чаю мы вышли в огромный, коричневый сад,
Как ресницы, на окнах опущены темные шторы,
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.

Я сказал: виноград как старинная битва живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке.
В каменистой Тавриде наука Эллады - и вот
Золотых десятин благородные ржавые грядки.

Ну, а в комнате белой как прялка стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме любимая всеми жена,
Не Елена - другая, - как долго она вышивала!

Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился пространством и временем полный.

Осип Мандельштам

[AqUeL]

- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями
- Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольётся чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана
- Прольётся пламенной смолой.
- Пока жива, с тобой я буду
- Душа и кровь нераздвоимы,
- Пока жива, с тобой я буду
- Любовь и смерть всегда вдвоём.
Ты понесёшь с собой, любимый,
Ты понесёшь с собой повсюду,
Ты понесёшь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернёмся оба - я и ты.
- Но если я безвестно кану
- Короткий свет луча дневного,
- Но если я безвестно кану
За звёздный пояс, млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне,
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.
...И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали...
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них,
- И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг!

А. Кочетков

[Девица Тук]

Я знаю, я буду убит
Весною, на талом снеге...
Как путник усталый спит,
Согревшись в теплом ночлеге,
Так буду лежать, лежать,
Пригвожденным к тебе, о мать.

Я сам это знаю, сам,
Не мне гадала гадалка,
Но чьим-то милым устам
Моих будет жалко...
И буду лежать, лежать,
Пригвожденным к тебе, о мать.

И будет мне все равно,
Наклонится ль кто надо мною,
Но в небес голубое дно
Взгляну я с улыбкой земною.
И буду лежать, лежать,
Пригвожденным к тебе, о мать.

(Михаил Кузмин, 1911-1912)

[Ойлоссэ]

Вот мои обои на рабочий стол, где и написаны почти все мои любимые стихи. Кроме двух бодлеровских о кошках, процитирую, когда распакуем книжки.

[Девица Тук]

***
Мир обозри, что плывет под громадою выгнутой свода,
Земли, просторы морей обозри и высокое небо.
Все обозри, что вокруг веселится грядущему веку,
Лишь бы последнюю часть не утратил я длительной жизни,
Лишь бы твои прославить дела мне достало дыханья
Не победить бы меня ни фракийцу Орфею, ни Лину,
Если и матерью тот, а этот отцом был обучен -
Каллиопеей Орфей, а Лин Аполлоном прекрасным
Даже и Пан, пред аркадским судом со мной состязаясь,
Даже и Пан пред аркадским судом пораженье признал бы.
Мальчик, мать узнавай и ей начинай улыбаться, -
Десять месяцев ей принесли страданий немало.
Мальчик, того, кто не знал родительской нежной улыбки,
Трапезой бог не почтит, не допустит на ложе богиня.
(Вергилий, последние строки Эклоги IV).
Такая радость в этих словах...

[Кэт Вязовская]

Волку даже именин
Никогда не справят,
В день рожденья ни один
Даже не поздравит.
Заболеет старый волк,
Будут только радоваться
И больного навещать
Будут все отказываться,
И придётся умирать
В страшном одиночестве,
И не будут воздавать
Никакие почести,
Только будут толковать
О бедняжке козочке,
Только будут вспоминать,
Как трещали косточки.