[Captain Solo]

Подвал у нас в Монте-Арро – всем подвалам подвал! И не потому, что большой, и не потому, что со всех балок пыльная паутина свисает (ничего у нас там не свисает, мы и подвал как-то умудрились почистить, это был трудовой подвиг, сравнимый разве что с обороной Хельмовой Хрени!), и не потому, что там где-то в глубине находится вожделенный холодильник, - а потому, что там темно! А темнота, как известно, друг молодежи. То есть мой. Вот и полезли мы туда с нею дружить.
Как самые умные, фонарик мы не взяли. Наощупь решили. А что, кому сейчас легко?
-Ну, и где тут что? – интересуюсь я, когда мы с Бозом, цепляясь друг за друга, умудряемся спуститься по лестнице.
-Если я правильно помню, холодильник направо.
-Неправильно ты помнишь, Боз. Налево он.
-И почему тебя все время тянет налево?
-Не все время. Иногда я хожу направо.
-Ну так идем.
-Ну идем.
Идем. Ага. Темно, тихо, ни паутины, ни мордорских орков, ни, что самое примечательное, холодильника. И скрип какой-то доносится, знакомый до боли.
-Вот ты говорил – направо а где оно направо? Разве в такой темноте разберешь.
-Ну пойдем за фонарем… - Неохотно он это говорит.
-Ну да. Пойдем. А выход где?
Попытка осмотреться не помогает, потому что вдруг мы понимаем: вокруг – темно, хоть глаз выколи. Падающий из открытой двери подвала слабый свет исчез. Тут до меня доходит, что это был за скрип… Ага, кто-то из наших бдительных товарищей закрыл дверь. Ну-ну.
-Боромир, по-моему, мы попали.
-Без паники. Дверь была где-то там…
-Где-то там – очень расплывчатое понятие, знаешь ли…
-Знаю.
Он берет меня за руку, чтоб не потеряться окончательно. Подвал не такой большой, но все-таки раньше здесь была гостиница – и не маленький. Самое простое – это добрести до стены и идти вдоль нее, пока не найдем лестницу… или, на крайняк, холодильник. Ну чтоб не зря сходить.
-Ну идем?
-Идем.
И идем. Наощупь.
Где-то над нашими головами слышатся голоса. Правда, ничего не разобрать, все-таки потолок здесь нехилый. У меня возникает идея – постучать, может тогда придет кто-то мудрый с фонарем и найдет нас тут? А то ведь заблудимся нафиг и будем бродить кругами вокруг холодильника… если найдем его, конечно.
-Боз, а Боз!
-Что такое?
-А ты уверен, что мы идем в правильном направлении?
-Конечно, да… вот черт!!!
Я еле удерживаюсь на ногах, а вот Боз падает. Судя по всему, споткнулся обо что-то.
-С тобой все в порядке?!
-Да, вроде бы… - Он поднимается, тихо шипя от злости. – Понабросано всяких вещей непонятных…
-А обо что ты споткнулся, кстати?
-Не знаю, техника какая-то. Вроде мотора. – Он выпускает мою руку и принимается ощупывать предмет.
-Брось бяку! – я с трудом отрываю мужика от железки и тащу куда-то дальше. – Идем, иначе в жизни отсюда не вы…
Мою прекрасную речь прерывает столкновение с чем-то большим и холодным. Очень большим и очень холодным. К счастью, оно не шевелится, но я все равно пищу что-то невразумительное и падаю Бозу в объятия. Очень своевременный поступок, который мне давно хотелось совершить.
-Кажется, мы нашли холодильник, - говорит Боромир, ощупав преграду. – Отлично. Теперь еще бы найти выход – и жизнь перестанет казаться такой несправедливой штукой.
-А она несправедлива? – спрашиваю я, хотя сама очень хорошо знаю ответ. Он всегда был очевиден.
-Само собой. – Он долго молчит, потом говорит тихо, прямо мне в ухо, щекоча его дыханием: - И я постоянно опасаюсь, что она проявит эту свою несправедливость в самый неподходящий момент.
До меня постепенно доходит, что он имеет в виду.
-Тебе кажется, что мы слишком увлеклись? Забыли о том, что не знаем, сколько у нас времени?
-Да.
Я поворачиваюсь к нему и, хотя не вижу его лица в темноте, без труда могу прочитать выражение на нем. Я чувствую: Боз отворачивается и смотрит в сторону. Хотя, мог бы и не отворачиваться, потому что знает, что я и так понимаю, о чем он думает и что чувствует…
-Ты неправ, - говорю я как можно мягче.
-Давай присядем, - он увлекает меня за собой, и мы садимся на пол, прислонившись к холодильнику. Кажется, навалившаяся темнота очень кстати. Нам давно нужно было поговорить, а в темноте говорить отчего-то легче. Я устраиваюсь у него на коленях, обняв. Он долго молчит, потом произносит: - Ты знаешь, иногда мы кажемся мне детьми. Слишком долго заигравшимися на лужайке… Скоро уже сядет солнце, придут сумерки, и родители позовут ужинать… И тогда нам придется расстаться и разойтись по домам. И будет длинная холодная ночь. Без солнца, без игры на лужайке.
-Но ведь наступает утро, - говорю я. – И дети снова приходят играть вместе, разве нет?
-Нет, - говорит он, - некоторые не приходят.
-Мы оба этого боимся, - говорю я.
Я прижимаюсь щекой к его щеке и стараюсь говорить как можно более убедительно:
-Боз, мы опасаемся этого все, и об этом мы уже говорили не раз. Ты ведь помнишь. Но…
Он закрывает мне рот поцелуем.
Потом он говорит:
-Я знаю. Но от этого больно не меньше.
-Давай идти дальше как решили, - шепчу я. – Это как смерть – неотвратимо. Будем жить сегодняшним днем. Ничего другого нет, верно?
-Ну да.
-И не думай, что мы берем на себя слишком многое. Мы берем столько, сколько можем.
-Я бы удивился, если бы мы взяли меньше. – Его голос немного повеселел.
-Если уж мы начали разговор… как у вас отношения с Арагорном?
-Лучше, чем я предполагал вначале.
-Я вижу, что уже не такие натянутые…
-Они вообще не натянутые. Мы друзья.
-Точно?
-Точно.
-Не могу выразить, как меня это радует. Когда мы ехали сюда, я опасалась…
-Да, это было неожиданно.
-Более чем.
Он молчит несколько минут, потом говорит решительно:
-Ну, холодильник мы нашли. Осталось найти выход.
-Безвыходных ситуаций не бывает.
-Зато безвыходные подвалы бывают точно.
-Но в нашем-то где-то дверь была!
-Была. Пойдем?