|
По снегам Дортониона резво летел лыжник. В избушку старухи бежала ее сменщица. Должность ведьмы в таких запущенных местах не должна пустовать долго.
Молодая ведьма тормознула рантами, сбросила с головы опушенный лисой капюшок парки... и слова замерли у нее на языке.
Дверь избушки была сорвана с петель и валялась в отдалении. Прямо напротив дверного проема ветер снес снег с бугорка свежей земли. На замерзших комьях лежал козий череп и чисто обглоданные до копыт ножки. В саму кучу был кое-как воткнут кусок доски. Ведьма с трудом разобрала начертанные вкривь в вкось руны Кирта - и пинком снесла надгробье. Автор эпитафии на диалекте Дортониона дал бывшей хозяйке столь развернутую и нелицеприятную характеристику, что... Будь он поближе - его могилка оказалась бы рядом!
Ведьма поставила на место дверь, вымела снег и черепки разбитых горшков. Из-под пороши прямо у порога обнажилась наледь, цветом не оставляющая сомнений в происхождении жидкости, ее образовавшей.
- Да будут у тебя ежеутренние затруднения с этим процессом! - ведьма указала пальцем на наледь. В воздухе ощутимо щелкнуло магическое пространство заклинания.
Новая хозяйка занялась уборкой своей приемной. Для начала было необходимо соскрести со стен многочисленные надписи. Они свидетельствовали, что временный обитатель жилища почти постоянно просыпался в тяжелом состоянии и долго не мог от него избавиться. Учет горшков с зельями оказался очень недолог. Постоялец не смог добраться только до спрятанных в погребе мазей на воске и растирок на мазуте. Сухие травы он. скорее всего, пускал на закусь...
Ведьма скинула кухлянку, оставшись в кожаной безрукавке. Длинные голые руки ее бугрились толстыми мышцами, суставы пальцев носили следы частых и сильных ударов по относительно твердым предметам.
- Что же, гостенек дорогой! Дай мне только разобраться с вещичками! Следок твой вижу до самого Дориата. И вряд ли король Тингол - он-то пьянчужек и матершинников на дух не терпит - задержит тебя у себя на срок дольший, чем нужен для хорошего пинка в зад! Подожду, когда ты выкатишься наружу, а там уж поучу тебя вежеству по-нашему, по-халадински!
Она взялась развешивать одежду и утварь. Выломанные постояльцем крючки она заменяла гвоздями, которые вбивала в стену просто кулаком. Потом во дворе нарубила дров, обходясь без топора: ударами ступней и ребра ладони. Скоро печка заработала: в кое-как отмытом горшке варилось снадобье от кашля и заикания.
|