[Estell Greydaw]

—Умозрительно – да. Вот только кошка – безусловно, но она бессловесная неразумная тварь, а человеку свойственны разум и здравомыслие, и здесь это правило работать не должно.
Лирдар закинул ногу на ногу.
Орован, прищурившись, смотрел на него. Братец явно к чему-то вёл все эти речи. Вот только к чему?
—Так ты хочешь сказать, что этинда таковы же, как и люди? — он сделал знак барону, и тот подал бокалы с вином герцогу и принцу. Наследник посмотрел вино на свет и отпил, незаметно прикоснувшись к бокалу перстнем с заговоренным специально для него аметистом – нет ли яда.
—Нет. Я хочу сказать не это. Нельзя отрицать, что они разумны, как и мы, но чувства у них – это скорее чувства животных, чем людей.
—Я бы не сказал, - Орован тоже отпил вина, чуть задержал во рту. Разговор становился неприятным, но непонятно было, к чему клонит Лирдар.
—Ты думаешь, они подобны нам и в сфере чувств? — рассмеялся наследник. — Да довольно поглядеть на тот ушастый позор нашего рода, коего зовут маркграфом Хайрэн. Ты видел хоть какие-нибудь чувства на его лице?
—Нет, но это ни о чем не говорит, кроме как о том, что он умеет владеть собой лучше многих, — а вот тут герцог насторожился. Неужели Лирдар что-то знает, чего ему знать бы не следовало?
Но тут Даннавиру легонько и быстро коснулся его руки и едва заметно покачал головой. Орован сделал вид, будто заинтересовался происходящим на арене, и смотрел туда некоторое время, чтобы не выдать своего волнения.
—Я думаю, любезный брат, что этинда ничем особо от нас не отличаются, разве что внешностью.
—И долголетием, - добавил Лирданарван. — А для человека это уже обидно, не находишь?
—Наш божественный род это не должно особенно задевать, — широко улыбнулся герцог. — Мы живем намного дольше обычных людей.
Что касается этинда, то, хоть они и живут в лесу, в этих своих гнездах на деревьях, однако нельзя считать, что они - животные. Они разумны и рассудительны, как и люди. Есть немало тому примеров.
—Верно, — кивнул Лирдар .4. , сбил с рукава неосторожно залетевшую в ложу букашку и придавил ее подошвой расшитой золотом туфли. — Но должен заметить, что мой этинда согласился пожертвовать собой ради своей дочери. Свойственно ли это человеку – отдать жизнь свою за чужую, что бы там ни говорили храмовые мудрецы? Сомневаюсь.
—А я нет, — покачал головой герцог. — По долгу службы, если ты помнишь, что до того, как отец доверил мне Палату Покоя, я возглавлял Департамент Сыска, я сталкивался иногда с интереснейшими делами. Так, к примеру, два богатых и всеми уважаемых горожанина утонули в реке, спасая маленькую нищенку, упавшую с моста.
—Это простонародье, оно верит всему, что им рассказывают священники. А наша судьба, судьба правителей – быть пастухами при овечьем стаде, так пристало ли нам жертвовать собой? А ведь этот этинда – вождь своего народа. Не разумно ли было бы сохранить себе жизнь, как более полезному члену общества? Но он решил иначе. Впрочем, его извиняет то, что у него есть шанс спасти дочь и самому остаться в живых.
Герцог снова отпил большой глоток, стремясь смыть терпким вином мерзкий привкус этого разговора.
Не получилось.
—Так ты думаешь, он сумеет победить?
—Они выносливы, а этот к тому же хороший боец.
—Не думаю, что зрелище будет интересным, ведь этинда устанет и вряд ли покажет себя хорошо в финале.
—А, вот ты о чем. Не думаю. Он уложил стольких солдат, сражаясь за свою свободу, так почему бы ему теперь не повторить подвиг, на сей раз не ради своей свободы, а ради свободы и жизни дочери?
—А-а… ну, что же, посмотрим, посмотрим… О! А куда это потащили этиндовскую девчонку? — герцог Рионнар указал на Агриона, бесцеремонно взявшего девушку за руку и вышедшего с ней из ложи. Их перемещения не укрылись от глаз других аристократов (и не только), наблюдавших за прекрасной пленницей.
—Агрион высказывал желание подарить её нашему батюшке, — безразлично махнул рукой Лирдар. — Ты же знаешь, отец до сих пор любит свеженькое и остренькое, я бы даже сказал – остроухонькое, — тут наследный принц совершенно неприлично гоготнул, и моментально стал серьезным и мрачным. — Вот только не хватало нам ещё одного этиндовского отродья – и так той мерзости, которую приходится называть старшим братом, больше, чем нужно. Не понимаю, с какой радости отец не велел утопить этого ублюдка, как только тот родился… Неужто первенца пожалел? Было бы что жалеть.
—Божественная кровь нашего рода священна, — с каменным лицом промолвил Орован. — Ты сам это прекрасно знаешь.
—Знаю, но все равно неприятно, что она смешалась с гнилой кровью этинда. Впрочем, это всем нам неприятно. А теперь откланяюсь, с твоего позволения, — Лирдар поставил пустой бокал на столик и, поклонившись, покинул ложу. Даннавиру, проводив его взглядом, молча посмотрел на Орована. Тот потер виски, устало сказал:
—Поставь на эльфа. Если хочешь. Сдается мне, все это не просто так.
Барон кивнул, осторожно взял бокал за ножку и стал рассматривать его, поворачивая на свету:
—Любопытно. Вы правы, несомненно… давеча вы говорили, что новоиспеченный наследник что-то замышляет. Так и есть, но что именно, я, увы, не вижу пока. Он явно возбужден – настолько ясно отпечатались на хрустале его чувства! Здесь… жажда крови, да, ещё ненависть и радостное предвкушение...
—Разбей.
—Но это же драгоценный хрусталь! Палларийский! Если мне не изменяет память, вы отдали за него две сотни полновесных золотых дэтрес, — возразил юноша.
—Его брал в руки Лирдар, и я не хочу, чтобы эта вещь впредь находилась рядом со мной, да еще и воняла его низкой подлой душонкой.
Даннавиру, вздохнув, грохнул бокал об пол. Тут же вбежал слуга и подмел осколки. Когда служитель с совком и веником вышел, герцог спросил:
—Тяжело это?
—Что, милорд? — поднял голову юноша.
—Быть атэлиером .5. ? Видеть, слышать чужие мысли, ощущать чувства, желания?
Молодой барон ответил не сразу. То, что он – атэлиер, не знал никто, кроме него самого и герцога.
—Да как сказать, ваше высочество. Люди ведь все разные. Кого-то чувствовать плохо и противно, кого-то просто больно, а кого-то приятно… разрешите быть честным?
—Что за вопрос, Райно.
—Только что я словно искупался в выгребной яме. Простите, ваше высочество…
—Ничего, я знаю истинную цену моему братцу… и словам его тоже, — герцог пожал юноше руку. — Скоро, так или иначе, наступит развязка, и тогда мне будет нужна твоя помощь как никогда прежде. Даже то, что ты ощущал сейчас, может нам пригодиться. А пока выпей аддеранского вина и закажи сдобных булок и каледвенского сыра, чтобы подкрепиться. Может быть, тебе еще придется поработать сегодня…
Юноша кивнул, позвонил в колокольчик и тихо сказал:
—Как жаль, мой господин, что я почти не вижу будущего…
—Зато есть кое-кто другой, кто умеет это делать, и я думаю, что скоро познакомлю тебя с ним, — улыбнулся Орован, главным образом не столько для того, чтобы развеселить Райно, сколько подбодрить себя.
Смутное беспокойство не покидало герцога. Как хорошо, что он вовремя спрятал Прадда! И как хорошо, что все считают настоящего наследника погибшим, хотя император всего лишь объявил его пропавшим без вести – ведь тело не найдено, а пока не получены весомые доказательства смерти, принц не может считаться мертвым. Орован усмехнулся, вспомнив, как именно он это исчезновение обстряпал: удалось подставить нескольких верных людей Лирдара. Что уже само по себе приятно.
Слуга принес новые бутылки, бокалы и закуски. Герцог приказал ему тихонько привести троих телохранителей и быть начеку. Это был старый доверенный слуга, и Орован мог быть уверен, что тот сделает все, что нужно, не задавая лишних вопросов.