[Captain Solo]

Есть парочка. Старых... совсем... и бредовых...

Улыбайся чаще. Если можешь – улыбайся всегда. Не губами, глазами. Улыбайся, когда просыпаешься утром и чувствуешь солнечные лучи на своей коже. Улыбайся людям, которые идут Тебе навстречу; пусть они думают, что ты сумасшедший, пусть! Ты улыбаешься им, Тебе хорошо, и ничто не может разрушить покой в Твоей душе. Улыбайся, когда мелкий дождик сеет водяную пыль, когда сухой упругий ветер швыряет колючий снег в лицо, когда над головою сгущаются тучи и синие молнии разрывают в клочки небеса. Улыбайся, когда идешь по лесу или берегу моря. Улыбайся, когда Ты спишь. Тогда Ты сможешь справиться и с дождем, и с ветром, и с грозой. Тогда Ты будешь помнить, что кто-то всегда идет рядом и дарит свою улыбку Тебе.

И еще...
Это когда-то было прологом.
А может - и будет...


Этюд

…Когда птицы летают в космосе – это красиво.
И невозможно.
Это невозможно красиво.
Чайка, распластавшая крылья надо мной, стоящая в потоках теплого воздуха, не задумывалась о подобных вещах. Она ловила ветер, задевая крыльями звезды, и они тонко вспыхивали на серебряной глади перьев. Чайке было хорошо там, в вышине, и она не знала и знать не хотела о том, что она и небо составляют потрясающий коллаж; - а еще был голубой глаз озера в ресницах-камышах, были деревья, тихо шумевшие вечной листвой, был камень и я – и всё это под куполом угольно-черного неба, ирреальная аппликация, фантазия сумасшедшего художника.
Моя кисть не способна была передать это даже в самые ненормальные времена.
Чайка дала крен на одно крыло, заштриховавшееся светом, и спикировала к озеру, туда, где неторопливо покачивались на воде ее товарки. Камнем падая вниз, птица задела крылом комету, только что взошедшую из-за края земли. Комета тащила за собой распушившийся хвост, и я, глядя на него, улыбнулась. Села поудобнее, обхватив колени руками, а потом задумчиво махнула комете ладонью.
-Привет, Энке.
Без ответа. Да и кто получал его от небесных тел? Но ведь было, было - острым карандашом на тонкой бумаге, резцом по камню, кистью по холсту…

"Я в памяти твоей – как гвоздь в ладони,
Меня тебе не выдернуть, лишь с кровью,
Но и тогда в тебе оставлю рану…"

Это он написал сам.
И я не знаю, плакать ли мне или смеяться от этих строк.
Или просто молча слизывать капельки крови.