Привет всем!
Василий, я наконец поняла, в чем дело. Дело в том, что Вы путаете благородство в старинном смысле этого слова - то есть, в буквальном: благородный значит "хорошего рода" или просто "родовитый", gentleman от слова gens, - род, ветвь - и благородство в современном понимании этого слова, которому больше подошло бы "великодушие" и "учтивость". Берен благороден (в старинном смысле), великодушен, но учтив только по обстоятельствам. Английский рыцарь назвал бы его джентльменом, современный англичанин - нет, ибо для современного англичанина джентльмен - это прежде всего человек "благородного поведения", и лишь потом - благородных поступков и намерений.
В этом плане Берен, конечно, не джентльмен. Я сколько могла пыталась соответствовать архаичной эпохе,которая описана, к примеру, в "Беовульфе", и, естественно, не соответствовала рыцарскому роману, потому что это очень разные жанры.
Вы совершенно справедливо заметили, что Толкиен не поставил бы своего героя в описанную мной ситуацию, то есть в ситуацию выбора из двух кошмарных зол. Эпос не выдерживает такого этического напряжения. Выбор между злом и злом - это уже трагедия, опять-таки другой жанр.
Попытка показать "толкиеновсого" Берена обречена на провал уже тем, что Толкиеновский Берен полнстью показан Толкиеном: о Берене как эпическом персонаже Профессор сказал все. Любой, кто попытается писать о Берене как о человеке, должен будет отвергнуться образа эпического персонажа.
Далее, Вы пишете: "Я правильно понял, что по-Вашему Лутиен полюбила Берена, когда поняла, что он - хоть и падший, но раскаявшийся и через это страдание обретший более высокий дух, чем непадшие эльфы?" - нет, неправильно. Берен не обладает более высоким духом, чем непадшие эльфы - хотя, несомненно, обладает более высоким духом, чем некоторые падшие эльфы <img src="images/smilies/smile.gif" border="0" alt="">.
Я вообще не знаю, как мерить дух. Думаю, не знала и Лютиэн. Она просто видела человека, который сохранил "душу живу", десять лет до того бродя по колено в крови. Главную добродетель Берена я пыталась обозначить словом "смирение", но вроман оно по понятным причинам не попало, а главное - ветхозаветне смирение, которое имеет место быть в романе, совсем не то, что новозаветне и что мы привыкли под этим делом понимать. Поэтому мре подсказали другое слово - selflessness. Так Мел Гибсон обозначил главную добродетель своего героя (сами понимаете какого <img src="images/smilies/smile.gif" border="0" alt="">)), и такова же главная добродетель Берена. Вокруг Лютиэн было не так уж много selfless эльфов, разве что Белег. Для эльфа вообще эта добродетель кажется диковинной, если не дикой. Так что Вы правильно пишете "мне не видны признаки этого величия". Они и не должны быть видны, потому что величия как такового здесь нет, есть постоянное сопротивление падению.
Ну, и замечание "Хоть бы уж он как-нибудь возвысился, а то как был мужланом, так и остался. Развития нет, о котором Вы же и говорите" - повергает меня в уныние. Неужели развитие видится Вам как превращение Беовульфа в Парсифаля? Неужели мало того, что к концу книги Берен поймет, что выиграть "духовную брань" гораздо важнее, а главное - гораздо сложнее, чем изрубить противника в куски? Неужели мало того, что он ее выиграет?
К Мю - увы, да, по рыцарям Аст-Ахэ прогноз неутешительный. Не зря же роман называется "По ту сторону рассвета". Рассвет - это нисхождение Бога в мир, которое исправит Искажение.А до тех пор герои руководствуются ветхозаветной этикой "люби друга, ненавидь врага". Они не думкют, будет ли исправлено Искажение, а думают, как выжить в Искаженном мире. Но в этом мире гибель тех, кто предался Морготу, неизбежна. Действия Берена - скорее акт отчаяния, чем реальная мера по спасению души Илльо.
К Инге - Очэнь харошее замэчание, товарищ Жюков. Действительно, мы знаем, что Берен отоварищи прав, а Илльо - нет, только потому, что нам точно известна метафизическая подложка. Если встать на позиции язычника или атеиста, трансцендентное зло в лице Моргота перестенет быть таким уж однозначным трансцендентнм злом - недаром Моргот ЧКАшной идеологии первым делом оспорил всеблагость Эру. Потому что как только ты отвергаешь этот пункт - все претензии "светлых" на относительную правоту теряют смысл. Напротив, именно они становятся служителями трансцендентного зла - потому что сущность, по определению не всеблагая, но претендующая на всеблагость, и есть такое вот зло.
Перенести поступок Берена в наш мир мало - нужно еще выбрать позиции, с которых его рассматривать. С катарских позиций, неогностических, Берен и в самом деле этакий де Монфор, не дающий людям получить свой последний consolamentum.С вульгарно-материалистических позиций он просто добивает раненого врага, которого нельзя оставлять в живых. Но с христианских позиций он опять-таки прав <img src="images/smilies/smile.gif" border="0" alt="">.
Ольга