Разговорная сцена между Бильбо и Гэндальфом - несомненно, одна из лучших сцен новой кинотриады Питера Джексона, удачно проводящая ниточку к знаменитому прощальному диалогу хоббита с магом в Бэг-Энде из другой трилогии, и заодно отлично представляющее зрителю - уже сейчас - совращающую силу Кольца, которое медленно, но верно, начинает скручивать разум и язык новообретенного хранителя. Именно этот самый хоббит, который сейчас с застенчивой улыбкой глядит на волшебника и сворачивает тему в разговоры о храбрости, только уже в исполнении Иэна Хольма, впоследствии возопит "Какое тебе дело, что я делаю со своими вещами?!".
Превосходно играет глазами в этой сцене и Иэн (в назначении для ВК на роли Бильбо и Гэндальфа актеров с одинаковыми именами, помимо чутья Джексона, явно сыграл свою роль еще и фатум) - Маккеллен буквально буравит глазами Бильбо, видит хоббита насквозь, настолько проницателен здесь его взор, волшебник как будто сознательно позволяет Бильбо хитрить до поры.
Кроме того, это одна из первых сцен фильма, о существовании которой мы вообще узнали - о ней впервые стало известно еще из зрительских отчётов с одного из тестовых скринингов в 48fps в начале 2012-го года. Сейчас об этом вспоминается не иначе как с ностальгической улыбкой:-)
Ну и наконец, совершенно очевидная, но кажется еще не упомянутая деталь. Во время приватного разговора Бильбо и Гэндальфа камера снимает диалог через плечо Бильбо, как бы взирая на волшебника снизу вверх, "глазами хоббита": на всю трилогию ровно три подобные сцены - по одной на каждый фильм, и это вторая такая сцена.
Разумеется, были диалоговые эпизоды типа "Доброго утра!", или "Ты сам выбрал меня четырнадцатым", или "Я не спрашиваю твоего разрешения, Гэндальф", но все они были сняты в другом стиле, и только в трех сценах ("Жало", "Храбрость", "Удача") мы видим кучерявый затылок Бильбо и, как бы нависающую над полуросликом, фигуру Гэндальфа.
В первых двух сценах речь идет о храбрости, и герои в кадре расположены одинаково (Гэндальф слева, Бильбо справа), а в третьей - об удаче, судьбе и волшебных помощниках, как о полезных дополнениях, и Гэндальф с Бильбо в кадре меняются местами. У сцен три разных настроения: в первом фильме это теплая, душевная сцена. Во втором - с точностью до наоборот: сцена призвана оставить у зрителя легкое чувство дискомфорта, как будто волшебник-великан пронзает взглядом самого зрителя, ловит нас на чём-то, и догадывается о том, о чем знают только главный персонаж и зритель. В третьем - это снова душевная сцена, но с вкраплениями неопределенности, что-то среднее между первым и вторым фильмом. В каждой из этих сцен прослеживается постепенная эволюция персонажа по мере развития приключения и приобретения им соответственных навыков и большей гибкости: в первом фильме он, как новичок, предельно искренен с Гэндальфом ("Я ни разу в жизни не пользовался мечом!"), во втором - лукавит, в третьем - лжёт. Это три очень личные сцены, в которых для зрителя и главного персонажа содержится некий "месседж" и в которых герои так или иначе делятся друг с другом своими секретами. Приятно, что Джексон сохранил эту преемственность, для каждого фильма создал такую единичную сцену.