Девочки! Я уже смеяться не могу - у меня слезы и дети беспокоятся, что случилось
Чтобы немного разбавить это буйство фантазии -
очередной утренний (вполне) сэр Гай.
- Знаешь, мне казалось, что двести солдат — это меньше.
Алан смотрел из окна замка Ноттингем на окружившее его войско. Молчаливая стена, ощетинившаяся остриями копий, выглядела мрачно и угрожающе. Сэр Гай сидел в кресле, подперев щеку кулаком.
- Алан, бароны прислали ополчение? - спросил он неожиданно.
- Э-э... Гай...
- Да или нет? - рявкнул новый шериф. Нервы у всех в осажденном замке были взвинчены до предела.
- Да, - кивнул Алан. - Только...
- Я пойду, посмотрю на них, - Гай встал, радуясь, что нашлось хоть какое-то дело.
- Не на что там смотреть, - вздохнул оруженосец ему вслед, но Гай этого уже не услышал.
Смотреть действительно было не на что. Во дворе замка неровной шеренгой выстроились два десятка крестьян с дубинками, окованными железом, и два лорда — барон из Киркли со своим луком и арендатор Беннет со старым мечом в покрытых пылью ножнах. Сэр Гай молча оглядел ополчение, стараясь не показать своего отчаяния. Похоже, что замку и его защитникам скоро придет конец — совсем скоро, как только войско Вейзи и Изабеллы Торнтон пойдет в атаку. Пока что они ничем не показали, что собираются идти на приступ, а неподвижно стояли у ворот, не выдвигая никаких требований. И это нервировало Гая еще больше.
Он поблагодарил своих союзников за поддержку и отправил на самую защищенную стену, от греха подальше. Ему не хотелось брать на себя вину за смерть этих отзывчивых олухов. А у Беннета, кажется, есть еще и дочь, которую придется пристраивать куда-то в случае его смерти, если конечно, сам Гай останется в живых, что вряд ли.
Вернувшись в зал, он застал Алана у того же окна. Друг обернулся, по лицу сэра Гая понял, что про ополченцев лучше не спрашивать, и мрачно сказал:
- Одно хорошо: теперь мы знаем, почему они не шли на приступ.
- Да? - Гизборн подошел и встал рядом.
- Да, - Алан указал в окно. - Они ждали подкрепления.
Колючая стена вокруг замка разрослась еще на добрую сотню солдат. Сэр Гай усмехнулся.
- А у нас шестьдесят пеших и четверо конных.
- Четверо? - удивился Алан. - Кто еще, кроме Киркли?
Беннет притащился.
- Тоже мне, помощь... - хмыкнул Алан и задумчиво посмотрел на друга. - Гай... Я тут подумал...
Он замялся. Сэр Гай посмотрел заинтересованно.
- Ну?
- У Робина было сотни полторы разбойников, если считать всех.
- И что?
Алан вздохнул.
- Если бы ты попробовал...
- Нет! - воскликнул Гизборн почти с ужасом. - Нет! Ты с ума сошел?!
- Нас слишком мало, Гай! Мы все погибнем.
- Значит, погибнем, - упрямо вздернул подбородок Гизборн.
- А горожане? Все они укрылись в замке. Им тоже погибать?
Сэр Гай Гизборн зарычал сквозь стиснутые зубы и стукнул кулаком по подоконнику.
- Я не могу, Алан! Не могу!!! Это просто невозможно!
Алан пожал плечами. Насколько он знал своего друга, для него не было почти ничего невозможного.
Выбраться из замка было непросто. Хоть войско и не окружало его сплошным кольцом, но все выходы (а их Вейзи знал наперечет) были надежно перекрыты. Оставался лишь один — через подвалы замка, он выходил на старое кладбище и считался заброшенным и опасным из-за старых обвалов и людских суеверий. Вейзи, конечно, мог перекрыть и его, но оставалась слабая надежда, что там охрана будет слабее. Алан и Гай осторожно пробрались по гулким коридорам и сводчатым залам к дыре, заменяющей выход, и притаились у стены. Часовых было трое, они стояли немного в стороне и были начеку — вернее, дергались от малейшего шороха и постоянно озирались по сторонам. Гай шепнул Алану на ухо несколько слов, тот кивнул и, улыбнувшись, тихонько пополз в темноту. Через несколько секунд кладбище огласил тоскливый вой. Часовые выставили вперед свои пики, двое из них перекрестились. Вой повторился, усиливаясь, обогащаясь новыми оттенками, в нем уже можно было различить слова человеческой речи. Несчастные переглянулись и стали отступать подальше. Сэр Гай с мелодичным звоном поднял с пола старую ржавую цепь и издал несколько высокохудожественных стонов. Снаружи снова завыло, потом послышался грохот металла и в отверстии выхода появилась торжествующая физиономия Алана.
- Путь свободен, сэр. Как тогда в Аквитании, да?
Самым сложным оказалось уговорить графа Хантингдона покинуть спальню. Весь последний месяц он не выходил из своей комнаты даже к камину, гостей не принимал, и вряд ли был в курсе происходящих в Ноттингеме событий. Алану пришлось пустить в ход все свое красноречие и обаяние, чтобы достучаться до обросшего, небритого человека с потухшим взглядом, которого когда-то звали Робином Гудом.
- И чего же ты от меня хочешь, слуга двух господ? - устало проговорил наконец Робин, вынужденный ради этого дважды предателя покинуть свою берлогу.
- Помоги городу, Робин, - Алан проникновенно заглянул ему в глаза. - Собери разбойников, приведи подмогу. Мы не выстоим без вас против Вейзи.
- Мы? - переспросил Робин. - Кто это — мы? В Ноттингеме новый шериф?
- Да, новый, - сказал, отделяясь от стены, Гизборн. Робин поднял на него глаза и в них впервые за долгое время появилось хоть какое-то чувство — и это была ненависть.
- Снова ты! Какого черта ты притащился сюда?
Гизборн оглядел его с ног до головы, отметив и щетину, и потухший взгляд, и давно не менявшуюся одежду.
- Я пришел просить помощи, - сказал он тихо и почти спокойно.
Робин мрачно отвернулся. Алан вмешался.
- Не для себя, Робин! Горожане укрылись в замке — помоги им, ты же можешь!
- Мне плевать на них, - жестко отрезал Робин. - Ты зря стараешься.
Сэр Гай повернулся лицом к дверям поместья Локсли.
- Пойдем, Алан. Ему действительно плевать. Всегда так было.
Робин вскочил.
- Заткнись! Ты виноват во всем! Из-за тебя погибла Марион! Ты — ее убийца!
Гизборн замер на месте, не поворачиваясь, и вздрогнул, но промолчал. Алан переводил взгляд с одного на другого.
- Что здесь... Гай, почему ты молчишь? Робин, ты сошел с ума? Что ты несешь?
Робин стоял, сжав кулаки, и вся нерастраченная ярость и ненависть словно изливались из него на соперника, выплескиваясь вместе со словами, которые копились внутри, разъедая душу, а теперь словно вырвались на свободу.
- Это ты уничтожил ее дом! Ты запер ее в замке! Из-за тебя она ослушалась меня и поехала в Нормандию! Из-за тебя она погибла. Ты виноват в этом.
- Гай! - закричал Алан в отчаянье. - Скажи же что-нибудь!
Гизборн медленно повернулся. Лицо его было белым и абсолютно неподвижным.
- Я виноват в ее смерти, - непослушными губами выговорил он. - Я должен был защищать ее. Но она...
- Не смей винить ее! - закричал Робин, бросаясь к нему. Гиборн не двинулся с места, но снова замолчал.
Алан встал между ними.
- Что за чушь вы несете! Гай, в чем ты виноват — ты даже не знал, что она будет там.
- Это ложь! - выкрикнул Робин.
- Это правда, - сказал сэр Гай. - Я не знал. Но я не смог защитить ее. Случайная стрела... Я виноват.
Алан рванул рубашку и из-за пазухи выпал небольшой сверток. Он встряхнул тряпку.
- Случайная стрела? Замолчи! Вот кто виноват на самом деле.
Все трое посмотрели себе под ноги. На полу лежала стрела без наконечника с потускневшим зеленым оперением на хвосте. Правда доходила до соперников медленно, преодолевая те препятствия, что они возвели в своих душах. В полной тишине Алан отошел и сел на табурет.
- Сам не знаю, зачем я ее взял...
Робин присел и поднял свою стрелу. Снизу вверх он посмотрел на Гая, потом на Алана. В его глазах стояли слезы.
- Я не знал... - прошептал он, обращаясь к Гаю. - Я видел, что ты защищаешь рыцаря в черном шлеме...
Сэр Гай опустил голову. Слишком мучительно было снова вспоминать это.
- Случайная стрела... - тихо, с горечью, сказал он.
- Я не знал! - крикнул Робин.
- Это так удобно, - заметил Гизборн.
Робин побелел. Алан вскочил и снова встал между ними.
- Робин, успокойся!
- Уходите, - сказал граф Хантиндон.
- Робин...
- Убирайтесь, - он крепко сжимал в руке стрелу. - Я приведу помощь.
Гизборну не нужно было говорить дважды. Он вышел, не попрощавшись, и даже не слышал последних слов. Алан задержался на мгновение.
- Спасибо, Робин, - но тот уже поднимался по лестнице в свою комнату, так и сжимая в руке орудие собственной казни.