[Avrie]

Пролог.
Случайная встреча.
1700 г. Второй эпохи. Где-то в Средиземье.

Погода в тот день выдалась отвратительная и промозглая. Мелкий, нудный осенний дождь моросил уже три дня кряду, дороги расплывались в труднопроходимую слякоть, и Хурин проклинал эту землю, как мог - еще бы, ведь в его родном Нуменоре в это время бывала прекрасная золотая осень, уже прохладная, но еще солнечная и ясная. А здесь, над глушью Сирых Земель, холодные ветры с Востока гнали по небу густую непроглядную хмарь, вязкую, как тесто, проливающуюся дождем, закрывающую и солнце, и звезды, навевающую тоску...

Лес поредел, и в просветах между деревьями показалось серое, свинцово-стальное небо. Дорога из тоненькой, неторной тропы постепенно превращалась в разъезженный, раскопыченный, распаханный завязающими тележными колесами тракт, и все чаще навстречу Хурину ехали, медленно тащились по вязкой земле крестьянские повозки. Однако на сей раз, стук копыт впереди принес не телегу, а верхового крестьянского паренька. Стало быть, рядом жилье и кров - а воину хуже всего надоело ночевать в этих краях под открытым небом.
Парнишка приблизился. На вид ему лет пятнадцать, едет в охляп - на какой-то дерюжке вместо седла, надетой на беспородного сельского коника, одет в простую льняную рубаху и стоптанные сапоги, явно слишком большие для него, а глаза его глядят на Хурина удивленно - поди, не видал никогда рыцарей Западного края!
- Эй, добрый человек! - окликнул его Хурин на здешнем наречии. - Далеко ли отсюда до ближайшего селения?
Поселянин осадил коня и только хлопнул глазами, как будто не понял вопроса.
- Деревня твоя где?! - повторил вопрос Хурин.
- А-а... Ну, милорд, деревушка-то моя она в стороне от дороги будет - и мальчишка махнул рукой на восток. - Вам, я вижу, в другую сторону...
"Вот разиня!" - мысленно выругал себя Хурин. "Была же там где-то деревня, а я проворонил!"
- А город ближайший - разговорился мальчишка, похоже, оправившись от удивления - эт-то будет Пригорье. Вон туды, к вечеру доскачете. Конь-то, я гляжу, хороший у вас! Только с дороги не сворачивайте, и будете там!
Хурин сунул руку в кошель, нащупал серебряную монетку, подъехал к парню и протянул ему. Тот сразу же взял монету и снова заговорил:
- Найдете там трактир себе приличный, только на воротах не опростоволосьтесь! - радость от вида монетки вызвала у него приступ словоохотливости. - Там стражники стоят, со всяких чужинцев деньги любят собирать! Только закона такого нету у нас, так что не давайте им, милорд, ни черта лысого. Удачи вам!

Хурин спустил поводья, и лошадь, всхрапнув, тронулась рысью, оставив позади крестьянского мальчишку. Из-за треклятых туч не видно, где сейчас солнце, но до заката, как Хурину известно, не больше пяти часов. Долгие годы странствий научили его чувствовать время без солнца и луны. В лицо ударил порыв ветра, и на всадника обрушились новые холодные капли. Пробормотав краткое проклятие, он натянул на голову капюшон плаща и пришпорил как следует коня. В голове его - только одна мысль: скорее бы до города...
Он успел вымокнуть до нитки, когда впереди наконец-то показался кривой частокол с воротами. Ворота заперты, а стражников не видать. Хурин подъехал к воротам, спешился и несколько раз пнул их.
Из похожего на сарай строеньица, притулившегося к воротам изнутри, раздались шаги и скрип, чьи-то ноги прошлепали по грязи, и из-за ворот раздался недовольный бас:
- Кого там Враг принес, мать твою растак...
- Открыть именем Короля Тар-Минастира! И не сметь так обращаться к благородному воину! - вспылил Хурин.
Засов стукнул и ворота растворились, открыв взгляду улочку одноэтажных и двухэтажных деревянных домишек, не мощеную и пахнущую гнилью и нечистотами, и двух невысоких, но крепких мужиков с короткими копьями. Стражники, догадался Хурин. На не обезображенном крепким умом лице ближайшего - выражение: что, мол, за хрен там разорался?
- Ты, что ли, тут шибко благородный? - пробасил все тот же стражник. - Подождет твой Тар-Чегототам, авось не облезет. Кто такой, откуда-куда-зачем?
- Хурин Алдарион, рыцарь нуменорского короля, еду в Линдон из Эрегиона, куда был послан королем с поручением, которое тебя, засельщина, не касается! - с этими словами Хурин вскочил на коня и поскакал по улице.
- Эй, стой, бла-ародный! А платить кто будет за тебя, Враг что ли? - возмущенно заорали стражники.
- Ступай, Единый подаст тебе милостыню! - огрызнулся Хурин и пришпорил коня. Плохо вооруженные стражники не стали преследовать всадника в кольчуге и при мече и ограничились потоками площадной брани, неприличной воину.
Проехав по улице, он понял, что источником скверного запаха являются открытые сточные канавы, прорытые вдоль дороги с каждой стороны, по которым плывут помои, нечистоты и прочие городские отходы. Тут на втором этаже одного из домов распахнулись ставни, и прямо на мостовую плеснуло содержимое ночной вазы, стекая под дождем в бурлящую, пенящуюся канаву. Хурина из поганой вазы не задело, но настроение у него испортилось окончательно. Вот ведь деревня! И что б им под землей, как в Нуменоре, канавы не прорыть?... А конь понес его дальше по улице, которая постепенно стала похожей на мостовую, но оставалась узкой, вот среди домов начинают попадаться лавки ремесленников под резными вывесками без надписей - каравай над пекарской, ножницы над портняжной, молот над кузнечной - а вот хорошего трактира нигде не видать. Наконец, выехав на площадь, в центре которой стояло какое-то поросшее мхом, нещаженное временем изваяние, он встретил первого прохожего - невысокий толстяк несёт в руках две огромные тыквы.
Хурин осадил коня, спрыгнул на землю и окликнул:
- Привет тебе, добрый человек! Я ищу, где в этом городе хороший трактир и постоялый двор с конюшней!
Мужик усмехнулся и протянул Хурину тыквы - подержи, мол. Хурин взял их, ожидая, что горожанин покажет ему рукой, и тот действительно начал размахивать руками, указывая:
-Значит так, твое благородие. Идешь по улице, сворачиваешь за угол, проходишь пять переулков и приходишь на фермерский базар. Покупаешь на базаре гуся и ему морочишь голову, а мне не надо! Здесь же прямо трактир, перед тобой - на углу Приовражной улицы, напротив памятника! Заведение старого Свербигуза - это тебе не забегаловка какая-нибудь, оно нашему городу ровесник и вместе с ним семьдесят семь веков простоит - это еще сам основатель нашего города говаривал, ну которому памятник... - в словах его промелькнула провинциальная гордость. - Да и берет он недорого, словом не пожалеешь!
С этими словами пригорянин снова взял под мышки тыквы и побрел дальше по улице под дождем. Хурин подвел коня за уздцы к двери под резной деревянной вывеской, освещенной масляным фонарем, его пальцы ощутили холод и тяжесть железного кольца, служившего двери рукояткой, и раздался троекратный стук. На стук послышались шаги, и из двери вышел молодой человек лет восемнадцати, русоволосый, одетый в серый фартук поверх рубахи.
- Благородному господину надобна комната? - спросил он, слегка поклонившись.
"Не то, что хамоватые стражники" - довольно подумал Хурин. Это место начинало ему нравиться.
- Сначала отведи моего жеребца на конюшню, а уж комнату я и сам себе подберу - ответил он, вошел, и застоявшийся, теплый, отдающий каминным дымом дух трактира прянул в лицо.
Его глазам открылось невысокое помещение, освещенное кое-где масляными фонарями, висящими над деревянными столами, зал перегораживает стойка, за которой маячат бочонки с пивом и пыльные винные бутылки, слева же вверх поднимается лестница, ведущая, по всей видимости, к комнатам. За стойкой стоит невысокий, как весь здешний народ, полноватый бородач, уже седеющий, но еще крепкий. "Наверняка отец встретившего меня паренька" - подумал Хурин, заметив несомненное сходство в чертах трактирщика и давешнего юноши. За столами сидит здешний люд - почти все мужчины, кто-то старше, кто-то младше, они тянут пиво, разговаривают, а кое-кто просто отдыхает.
Взгляд Хурина вдруг задержался на одном из небольших, крайних столиков. За ним Хурин увидел молодую девушку, не похожую на пригорянку - да и вообще не похожую ни на кого, виденного Хурином. Необычно высокая, с короткими - почти под мальчика - черными волосами, она одета во все черное, только на шее у нее висит серебряная цепочка. Рядом со столиком, прислоненная к стене, стоит какая-то необычной формы лютня - естественно, тоже черная. Плащ девицы мокр от дождя, она ничего не пьет и не ест - просто сидит и отдыхает, глядя на огонь в камине.
Хурин пожал плечами - он слишком устал, чтобы удивляться. Поэтому он подошел к стойке и поприветствовал хозяина.

- Хо-хо! - весело откликнулся тот. - Что у нас за новости? Гости! Да, похоже, не откуда-то там, а из самого Нуменора! Ну, милости просим, милорд, в наш скромный трактир. Выпить, закусить? Или, может быть, переночевать?
- Все вместе - тихо сказал Хурин. - Я голоден как три волка и устал с дороги.
Трактирщик всплеснул руками.
- Ох, какая беда! Ну, мы сейчас эт-то живенько спроворим! Бараний бок с гречкой, кувшин вина да комната на ночь - за всё про всё пять серебряных монет! Возьмите, ваша будет третья - он протянул Хурину ключ с резным деревянным брелоком, изображавшим счетную руну "3". - Толман! Где-то ты там запропастился, леший тебя разбери, негодяй?!...
- Я здесь, отец! - в зал через черный ход вошел тот самый парень, что встретил Хурина у дверей.
- Принеси господину бараний бок с гречкой, да подогрей в печи! Ну, а я вам сейчас налью винца, и ведь будете потом рассказывать у себя в Нуменоре, какой славный трактир у старого Алмира Свербигуза! - негромко уже говорил кабатчик, наливая вино из кувшина. - Садитесь за любой столик, Том вам все принесет.

Вскоре Хурин уже сидел у камина и уплетал баранину, запивая кисловатым вином. Мясо оказалось отличным, и воин, насытившись, расслабился, вполуха прислушиваясь к беседе весельчаков за соседним столом, к которым, освободившись, присоединился и хозяйский сын.