[Rikka]

Любовь, любовь, любовь / Love, Love, Love (2016) — Часть 3

Рози — полная противоположность Джейми. Она мечтает состояться не хуже родителей, живёт одна и работает, но глубоко одинока и очень остро переживает это. Ричард говорил, что она постоянно чувствует себя в подвешенной ситуации, не может быть уверенной в себе: «Это признание факта в её словах: “Мне тридцать семь, а у меня ничего нет”. Она говорит о материальных благах, но затем продолжает словами: “У меня нет детей, нет машины, дома, я не могу начать свою жизнь, а мне тридцать семь”. Тогда как бэби-бумеры вероятно устроили свои жизни и создавали семьи ещё в начале третьего десятка своих лет».

Тем не менее, именно Кеннет полностью уверен, что Рози будет в порядке. У Сандры проскальзывает сомнение, что может быть стоит прислушаться к тому, о чём говорил их ребенок, но Кеннет прерывает её. Он не собирается покупать дом для Рози, как она просит, и Ричард находил для этого объяснение: «Я борюсь с этим каждый вечер, смотрю на дочь, которую искренне люблю и считаю, что она права, но мы работали сорок лет, всё это время мы ждали и теперь получили эту пенсию. Если мы откажемся от всего этого, мы не будем защищены, и что нам тогда делать? Я ещё не решил для себя, насколько они богаты. На репетициях поднимались вопросы об этом доме в Бирмингеме, который у них есть. Стратегия “купить-чтобы-сдать”, когда цены на недвижимость взлетали в цене, так как люди покупали вторую недвижимость для сдачи в аренду. Мы говорили о том, что они могли бы освободить этот дом для Рози, но это не совсем то, о чём она просит. Как отец Кеннет по-прежнему находится в том положении, когда думает и говорит: “Тебе нужно прокладывать свой собственный путь, как это сделали мы. Мои родители не жертвовали мне деньги, чтобы я мог двинуться дальше”. Что он не берёт во внимание, так это то, что политическая система была построена так, что было бесплатное здравоохранение, был полный курс школьного обучения, были гранты, которых больше не существует. Кеннету и Сандре все эти вещи были подспорьем, но полагаю, в этот момент своей жизни Кеннет не учитывает всё это, здесь он просто довольно прагматичен. Он думает, что поступая так, приносит пользу Рози, сказав ей: “Борись сильней, пойдёшь дальше”. И, опять же, это Майк Бартлетт в его лучших проявлениях. Он не сделал Рози нищей. Она зарабатывает на жизнь благодаря своей профессии, но этого просто недостаточно. Именно таковы эти ситуации. У молодых людей может быть работа, но всё это не сбалансировано. Они буквально не могут позволить себе жить в таком городе, как Лондон. Мне кажется, что в этом городе ситуация схожая».

Встречаясь после разлуки по инициативе Рози, они вдруг понимают, что и брак и развод были неожиданны для обоих. Притом, что они давно не воспринимали друг друга, даже не смотрели в сторону другого, — они могли прожить так ещё бог знает сколько. Развод произошёл, потому что произошёл. Странно поженившиеся люди странно расходятся. Сначала не было оснований для брака, потом — для развода. Они просто устали друг от друга, от этого взаимного праздника юности и гонки по карьере в молодости. И в зрелости им уже хочется тишины, чтобы в ней заняться воспоминаниями о той же сумасшедшей юности. Дети их в этом, безусловно, отвлекают и удивляют до раздражения... «Я не куплю тебе квартиру» — это, наверно, надо понимать как «не отвлекай меня от грёз, Рози».

Играя целую жизнь в три акта, Ричард понимал, что одной из главных трудностей станет зрительный зал: «Это очень увлекательно — каждый вечер пытаться угадать, кто преобладает среди наших зрителей, бэби-бумеры или поколение Х. Иногда Эми подходит ко мне после сцены и говорит: “Ох, сегодня я им не нравлюсь”. А иногда ловишь себя на мысли, что зрители вот-вот в нас обоих что-нибудь кинут. Здорово, когда понимаешь, для кого ты играешь это дневное или вечернее представление. Будет очень интересно играть наш спектакль для студенческой аудитории». И он предполагал, что мнение об этой пьесе будет постоянно меняться, потому что «мы представляем незаконченный конфликт, и у Майка нет намерения его завершать. Он хочет, чтобы дискуссия продолжалась и продолжалась даже после похода в театр. Мне нравится тот факт, что люди покидают театр, продолжая беседовать об этом. Это прекрасно!»