[Ketvelin]

Берлинский Отдел (1 сезон) / Berlin Station series (1 Season) (2016) — Часть 1

Премьера:
Пилотные серии — 8 сентября 2016 г.
Первый сезон — 19 октября 2016 г.



Сценарий: Кайл Брэдстрит, Лоуренс Коэн, Олен Штайнхауэр
Режиссеры: Джузеппе Капотонди, Джон Дэвид Коулз, Михаэль Р. Роскам
Ричард Армитидж — Даниэль Миллер
Мишель Форбс — Валери Эдвардс
Рис Эванс — Гектор Де Джин
Ричард Дженкинс — Стивен Фрост

Как всё начиналось

Отвечая на вопрос, каким образом сериал вошёл в его жизнь, Ричард в различных выражениях подавал одну и ту же мысль: «Хотелось сыграть персонажа своего возраста, своего роста и со всеми прочими достоинствами». Иными словами, после «Хоббита» просто необходимо было сменить эпоху, отказавшись от «гиперреальности» фэнтези. В то же время, выбор был долгим, потому что эпопея о Средиземье не позволяла снижать планку качества работы: «Я закончил съёмки в “Хоббите” и находился в поисках действительно хорошего ТВ-сериала. У меня есть ощущение, что мы переживаем “золотой век” телевидения, и в лучших своих проявлениях оно может приносить настоящее удовлетворение для актёра. Поэтому я изучал пилотные проекты [сериалов] и тому подобное. Прочитал этот [пилот] два с половиной года назад, до того как он попал на Epix, и подумал: “Это именно то, что я искал”. А потом он вдруг пропал, и я думал, что уже никогда не услышу об этом [проекте]. А затем снова появился в поле зрения, и я подумал: “Это именно то, чего я хотел!”».
Ричард делал акцент на том, что если раньше телевидение было слабой заменой большому кино, и актёры шли туда от безысходности, то теперь эти две киносферы на равных. Но это стало возможным лишь потому, что изменились технологии производства телефильмов и сериалов. Поэтому вернуться к сериальной жизни спустя годы представлялось очень интересным и в чём-то новым: «Я присматривался к телешоу, потому что полнометражные и независимые телесериалы — это здорово. Можно рассказывать разные невероятные истории, причём делать это на протяжении десяти серий, а возможно и больше. Поиск пути развития персонажа — то самое, …что привлекает по-настоящему первоклассных актёров. Так что да, я подыскивал что-нибудь политическое, современное, злободневное и захватывающее. Сценарий должен был содержать все эти вещи и должен как бы зажечь меня. И он был именно таким. Это тот жанр, который я люблю».

Ричард охарактеризовал жанр сериала как драму, хотя шпионский сюжет подталкивает к ожиданию триллера. Но, очевидно, одна из целей создателей состояла в том, чтобы сломать некоторые стереотипы зрителя — не только в плане рассказываемой истории, но и касательно киножанра: «В данном конкретном сценарии меня привлекли своевременность и актуальность в отношении настоящего. Все это происходит прямо у нас на глазах. Если мы сегодня смотрим CNN, то узнаём о кибер-атаках и угрозах национальной безопасности, а это во многом то, о чём повествует наш сериал. О тех мерах, которые принимают эти специалисты, по своей сути обычные патриоты, которым поручено прекратить утечку государственных секретов, и в то же время, они сталкиваются с тем, что сомневаются в своём собственном Агентстве и правительстве. И это разрывает тебя на части, потому что, с одной стороны, Дэниел — американский патриот, но с другой, он верит в свободу слова и правду, а иногда эти две вещи не стыкуются. Может это [справедливо] только для меня, но я по своей природе хочу доверять правительству и верить, что то, что они мне говорят, является правдой, потому что если не верить этому, тогда чему верить и кому доверять?»

Одной из причин выбора в пользу сериала стал режиссёр пилотных частей: «Этот сценарий был именно тем, что я искал, но я продолжал колебаться. Я тогда не знал никаких подробностей, и в распоряжении был только сценарий. Но когда услышал, что режиссером будет Майкл Роскам, сразу сказал: “Да, согласен”, и позвонил ему. С этого всё и началось. Для меня он стал катализатором».

И в то же время, никакое точное знание сценария и манеры режиссёрской и операторской работы ещё не даёт представление о том, что это будет за фильм. Довольно странно слышать это от непосредственного участника процесса, но Ричард довольно часто говорит о том, что не представляет, как выглядит то, что он делает: «Мы в течение долгого времени, вероятно, на протяжении съёмок всех десяти серий, не знали, о чём сериал, в котором снимались, что, на мой взгляд, хорошо. Мне кажется, что эти персонажи существуют в очень нестабильном мире. Кажется, что они всё время скользят по тонкому льду. Я был даже рад, что не имею представления об общей атмосфере и внешнем виде этого сериала. Я толком не видел ничего из отснятого материала до самого конца... только отдельные кадры. Так что когда посмотрел первую рабочую копию, моей реакцией было: “Ладно, это совсем не то, что я себе представлял. В нём нет спешки. Он даёт достаточно времени на то, чтобы прочувствовать каждую историю”. Я думал, что сериал будет более напряжённым, но рад, что это не так. Мне нравится, что действие разворачивается постепенно, а не вываливается на тебя всё и сразу».
Как выясняется, это неведение не зависит от количества знаний. Ричард уверял, что не имеет значения, знает ли он сюжет всего сезона, или только пилотной серии. И ему веришь, поскольку известно, как вдруг может изменяться уже готовый и утверждённый на всех инстанциях сценарий. Или он может создаваться в процессе, как это было с девятым сезоном «Призраков». Поэтому Ричард считал, что знание не всегда помогает: «Дело в том, что когда снимаешься в таком сериале, ты собираешь кусочки и выстраиваешь их в порядке развития сюжета, но на самом деле карты тасуют и выкладывают на стол в ином порядке в ходе монтажа, и именно это делает сериал захватывающим. Разумеется, есть временные рамки [у каждой части истории] и есть эволюция персонажа, но, на мой взгляд, на самом деле они занимаются тем, что создают дилемму в самом начале истории, а потом вы медленно это раскрываете и выясняете, каким образом мы оказались в этой части истории».

Отсутствие общего представления кажется вполне приемлемым, если бы не то обстоятельство, что с первых кадров перед зрителем стоит вопрос, останется ли главный герой в живых к концу сезона. Ричард настаивал на том, что до последнего не знал этого сам, потому что у создателей было несколько вариантов завершения: «Я прибыл в Берлин с двумя сценариями. Хотя, кажется, у меня был один, и я получил сценарий для второй серии, когда оказался в Берлине. Это здорово, в том смысле, что сюжетная линия и персонаж могут разрабатываться с учётом тебя самого, и именно так и происходило. <…> В то же время, это делает сюжет очень сложным. Я тот, кто всегда предпочтёт персонаж сюжету, но есть команда сценаристов, они должны больше сосредоточиться на сюжете, чем на герое, однако я считаю, что между нами всеми был продуктивный диалог».

Тем не менее, играть роль, не зная, что ждёт в конце — жизнь или смерть, довольно трудно. Это сближает игру с реальностью, когда так же не знаешь, когда завершится путь. Но Ричард считал это преимуществом: «…Ещё одна причина моего довольства тем, что я не был осведомлён о сюжете, — это давало возможность сыграть всё, что угодно».

[ame]https://www.youtube.com/watch?v=LP7RsLqtSHk[/ame]

Замысел

Зрители привычно соотносят сюжет сериала с историей Эдварда Сноудена, однако, это не совсем так. События фильма поданы не в конкретной документальной манере, а как некая обобщённая картина постоянных нарушений государственной безопасности и конфиденциальности. Это могло произойти где угодно; в данном случае, это Берлин, но будь это Лондон, Вашингтон или Москва, смысл происходящего не изменился бы. На этом фоне развиваются истории отдельных героев и показано их отношение к проблеме нарушения госбезопасности: «Да, главная тема в этой истории — определение источника утечки, и этой утечкой является Томас Шоу, наносящий удары по ЦРУ или по хранящимся там секретам. Каждый персонаж потенциально вовлечён, и нам всем есть что скрывать. Дэниела послали, чтобы выяснить, кто приоткрыл крышку, и можно ли его остановить. И, разумеется, эти люди работают в строгой изоляции, стараясь сохранить свои секреты…»

Фильм очень глубоко обыгрывает мотив универсальности информации: от неё зависит, в чьих руках власть, как разделены сферы влияния и проч. Все стараются приобщиться к государственным секретам, и по мере развития сюжета фигура Томаса Шоу становится всё более абстрактной, а подозреваемых всё больше. Ричард признавался, что в сериале нет положительных персонажей в привычном смысле, есть более или менее противостоящие злу: «Да. В конечном итоге, мы шпионим за нашими врагами, но мы также шпионим и за нашими друзьями. Это как раз тот случай, когда надо держать друзей близко, а врагов ещё ближе. Но, по правде сказать, я не использую слово “враг”. Я использую слово “оппонент”, потому что у меня такое чувство, что происходит противоборство. Мы не в ситуации холодной войны, несмотря на то, что в этом убеждают нас СМИ. Но для того, чтобы спецслужбы действительно работали, они должны создавать эти внутренние драмы, для того чтобы оправдать своё существование. Иногда, в моменты затишья, они будут сами стимулировать события. Конечно, им придётся выйти за пределы технологий, поэтому они будут взаимодействовать лицом к лицу со своим оппонентом, и вот тут включится человеческий фактор. Компьютер не может влюбиться в другой компьютер, но шпион будет использовать эту “валюту”, чтобы проложить себе путь в самые глубины. Дэниел может отключить свои эмоции, но не перестаёт их проявлять, потому что это становятся более весомым средством воздействия, когда он способен на чувства. Единственное слабое место, которое у него есть, особенно на раннем этапе, это его семья, которая живёт в Берлине. Это настоящая ахиллесова пята для него, потому что он хочет восстановить отношения с двоюродной сестрой, но в то же время, ставит её на линию огня. Мы будем обыгрывать эту ситуацию в течение всего сезона. Вот эту сторону своей натуры он отключить не способен».

Сериал максимально приближён к документальным событиям, хотя нельзя сказать, что он снят в документальном стиле. Документальности ему придают острота и актуальность материала, на которых построен сюжет. При просмотре почти не кажется, что всё это происходит где-то в глубинах художественного вымысла, — события разворачиваются подобно каждодневным новостям. С той лишь разницей, что здесь представлена неприглядная изнанка новостей: «Это действительно страшно. Тот факт, что потенциально мы подрываем устои наших служб безопасности, это ящик Пандоры. Двадцать лет назад технологиями обладали службы безопасности, и они были способны функционировать, имея всё это в активе. Теперь каждый имеет доступ к ним и, вероятно, более сведущ в них. Теперь этим людям [агентам] приходится действовать иначе. Мы готовы подставить под удар наши спецслужбы, потому что, по сути, не доверяем им. Но я как человек хочу доверять им, так как считаю, что сбор разведданных действительно важен в современной обстановке. Очевидно, в некоторых областях есть неудачи, но на все ошибки приходятся миллионы успехов, о которых мы никогда не узнаем. Если работа выполнена должным образом, вы даже не узнаете о них [людях, её выполнивших]».

Иными словами, в сериале проводится идея, что для человека важно не только добиться правды, но и понимать, что именно предстаёт для него в качестве правды. И важно также понимать, что если правительство скрывает от общества какую-то информацию, либо же преподносит её не совсем точно, значит, на это тоже есть объективные причины. Есть ситуации, когда правда должна остаться необнародованной, потому что это может плохо обернуться и для государства, и для общества в целом. Ведь только в условиях первобытного равенства нет тайн. Но современное общество далеко от первобытного состояния, и стремление к полной прозрачности способно разрушить самоё идею демократии.

Несмотря на то, что «Берлинский отдел» совсем не похож на предыдущую шпионскую историю Ричарда, он не мог не использовать в работе прошлый опыт, хотя и настаивал, что не стоит проводить параллели: «Я снимался в британском сериале “Призраки”, который здесь [в США] известен как “МИ-5”. И в связи с этим провёл большую исследовательскую работу. Но здесь было по-другому. Темой стало ЦРУ. К тому же, местом действия является Берлин, который на самом деле как бы стоит на передовой линии истории шпионажа. Он был прямо на краю Железного занавеса в течение большей части послевоенного периода, так что мне было просто интересно увидеть, как этот институт работает в современном мире, в современном политическом климате. И мы говорим о ситуации с кибер-хакером или изобличителем. Так что мне это показалось актуальным и очень современным. Хотелось увидеть, как обычные люди функционируют в этой сфере деятельности. Мы получаем этот опыт именно сейчас. Это пугает, это расстраивает, это приводит в бешенство, и это по-настоящему качает тебя то влево, то вправо. И ты реагируешь в духе: “Не знаю, по какую сторону баррикад нахожусь”».

Поскольку ЦРУ имеет широкое представительство в Берлине, съёмочная группа встречалась кое с кем из его структур, чтобы иметь более-менее адекватное представление, о ком они делают фильм, или, по крайней мере, почувствовать, что всё снимаемое — далеко не выдумка: «Нам удалось посетить американское посольство и познакомиться с людьми, занимающими такие же должности, как и наши герои. Конечно, всё происходило в секрете, и детально мы всё не исследовали, но было интересно взглянуть, как они работают. Ещё одна интересная особенность Берлина — это международные представительства. Все эти посольства, каждое с потрясающей архитектурой, как бы отражающей характерные черты, — даже если вы, поехав в Берлин, просто устроите тур по посольствам — это будет увлекательно. Так что мы отлично проводили время».

[ame]https://www.youtube.com/watch?v=QH5iT7WgExc[/ame]

 

Продолжение в следующем посте.