[Миледи]

Извините за масштабность...
Просто мне надоело как магнитафону все повторять....
это пока то, что я нашла...есть более подробные описания....их искать....Думаю себе дороже...
одним словом

"Одно лишь омрачило надежду Манвэ. Феанор и вправду
пришел, ибо он принял послание Манвэ за приказ, но Финвэ не
пожелал прийти и остался в Форменосе, и с ним остались сыновья
Феанора. Ибо сказал Финвэ: "Пока приговор тяготеет над Феанором,
сыном моим, что не может он явится в Туну, я считаю, что я низложен,
и не хочу встречаться с моим народом". А Феанор пришел не в
праздничных одеждах и без украшений - не было на нем ни серебра, ни
золота, ни самоцвета, и он не позволил валар и эльдар увидеть
Сильмариллы, оставив их в Форменосе, запертыми в железном покое.
Все же он встретился с Финголфином перед троном Манвэ и
примирился - на словах. Ибо Финголфин протянул ему руку, сказав:
- Как я обещал, так делаю. Я прощаю тебя и не помню зла.
Тут Феанор молча принял его руку, а Финголфин сказал:
- Наполовину брат по крови, братом по духу я буду. Ты
поведешь, и я последую. Пусть не разделит нас никакая обида!
- Я выслушал тебя, - сказал Феанор. - Да будет так!
Но они не знали тогда полностью значения того, что принесут их
слова. Говорят, что в тот самый миг, когда Феанор и Финголфин стояли
перед Манвэ, было Слияние Света, и оба Древа сияли, и тихий град
Валмар был полон сияния серебра и золота. И в тот самый час
Унголиантэ спешила через поля Валинора, как тень черной тучи в
ветрах, что веют над освещенной землей. Голод и жажда теперь гнали
ее. Она больше не скрывалась, она бежала, как тень черной тучи,
которая, подгоняемая ветром, летит над светлой землей. Она пришла к
Великому Кургану Короллайрэ, и ее Не-свет поднялся до самых корней
Дерев. Тогда своим черным клювом она пронзила их кору, нанеся
глубокие раны, и сок потек по их стволам, и она пила его. А когда сок
перестал течь, она приникла к ранам и осушила их, и отрава Смерти,
которая была в ней, проникла в плоть Дерев и иссушила их - и корни,
и ветви, и листья, и они умерли. Но жажда все сжигала Унголиантэ, и
она пошла к Родникам Варды и выпила их досуха. И пока она пила,
она испустила густые пары, и, окутанная ими, раздулась и стала такой
огромной и страшной, какой никогда и не мечтала стать. Наконец, зная,
что времени осталось мало, она поспешила на север, на встречу,
которую назначил ей Мелькор, и на которую не собирался прийти.
Он рыскал кругом, пока угасание Света не сказало ему, что
Унголиантэ исполнила свою работу. Тогда через Калакирью, которая
стала лишь сумрачной расселиной в стенах тени, он вернулся, Владыка
Утумно, черный образ ненависти, чтобы отомстить за свое унижение.
На всей земле серые сумерки обратились в ночь, когда Мелькор шагнул
в Круг Судеб и проклял его, и он осквернил престол суда Манвэ и
поверг троны валар.
Тогда отправился он ко второй своей цели, которую держал в
тайне, но Унголиантэ заметила его и, быстро свернув, настигла его по
пути. Воистину поражен был Мелькор, увидев ее, ужасную, возросшую
в вожделении и мощи так, что он не мог одолеть ее без поддержки. Он
не мог бороться с ней, даже если бы у него и было на это время, и не
мог убежать. Она одела его своим Не-светом, и они пошли вместе к
тому месту в земле валар, которое она хотел скрыть от нее.
Так великая Тьма пришла в Валинор. О деяниях того времени
много сказано в "Алдудэниэ"*, что сложил Элеммирэ из ваньяр, и
которое известно всем эльдар. Однако ни песня, ни сказание не вместят
всего горя и ужаса, пришедших в Благословенное Царство. Свет ушел,
но Тьма, что пришла следом, была больше, чем его отсутствие. В тот
час живущие в Амане узнали Не-свет, и он показался им не отсутствием
его, но чем-то, что существует само по себе, что сотворено злобой не из
Света, имеющей власть пронзать взоры, проникать в сердца и мысли и
подавлять даже волю.
--------------------
* Плач по Двум Деревам.
--------------------
Варда взглянула со Священной Горы и узрела Тень, парящую во
мраке. Валмар был сокрыт и вся земля тонула в глубоком море ночи.
Скоро Таниквэтиль стояла одна, затерянный остров в утонувшем мире.
Все песни умолкли. В Валиноре была тишина, и ни звука нельзя было
услышать, кроме лишь доносившихся ветром через проход в горах
причитаний тэлери, подобных холодным крикам чаек. Ибо с Востока
веяло холодом и тени Моря накатывались на стены берегов.
Тогда Манвэ взошел на свой высокий трон на вершине горы, и
поглядел вокруг, и взор его проницал сквозь ночь, пока он не увидел
темную Тьму, которую не мог разглядеть, огромную, но удаленную,
двигающуюся к северу, и он понял, что Мелькор пришел и ушел. Тогда
валар пустились в погоню, и скоро земля сотряслась под копытами
войска Оромэ, и огонь, высеченный копытами Нахара, был первым
светом, вернувшимся в Валинор. Но когда они встретились с Тучей
Унголиантэ, все они были ослеплены и сбиты с толку, и потеряли друг
друга, и метались туда и сюда - не зная сами, куда. Напрасно Оромэ
затрубил в свой рог, ибо Валарома задохнулся и не издал ни звука.
Тулкас был подобен запутавшемуся в черной сети ночи, и остановился,
бессильный, и напрасно сокрушал воздух. А когда Туча ушла, было
слишком поздно. Мелькор ушел, куда хотел, и месть его была свершена.
Когда Дерева должны были цвести еще один день, но время
было слепо и неизмеримо, валар вернулись в Круг Судьбы. Облаченные
в темные одежды горя, они сидели на земле, ибо их троны были
осквернены. Вокруг них было большое скопление народу, хотя это было
видно с трудом, ибо была ночь. Но звезды Варды мерцали теперь в
небе и воздух был чист. Ветра Манвэ развеяли испарения смерти и
отогнали тени к Морю. Йаванна поднялась и ступила на Зеленый
Курган, но он был наг и черен. Она возложила руки на Дерева, но они
были мертвы и темны, и каждая ветвь, которой она касалась, ломалась
и падала безжизненно к ее ногам. Тогда голоса всех собравшихся
вознеслись в плаче, и показалось тем, кто скорбел, что они осушили до
дна чашу горя, которую Мелькор наполнил для них. Но это было не
так.
Ибо Йаванна заговорила с валар, сказав:
- Свет Дерев ушел прочь и живет ныне лишь в самоцветах
Феанора. Прозорлив он был. Горе! Ибо даже для самых
могущественных есть деяния, которые могут они совершить лишь
однажды. Свет Дерев принесла я в бытие, и никогда в Эа не смогу
сделать этого снова. Но будь у меня хотя бы частица Света, я смогла бы
вернуть жизнь Деревам - прежде, чем корни их умрут, и тогда раны
наши исцелятся, и злоба Мелькора будет развеяна.
И заговорил Манвэ, и сказал:
- Слышал ли ты, Феанор, речи Йаванны? Дашь ли ты ей то, что
она просит?
Наступило долгое молчание, но Феанор ничего не ответил.