[TheHutt]

Если рассмотреть творчество Питера Джексона с самого начала, то непременно наткнешься на одну из характерных черт всех его фильмов периода «до Властелина Колец». Это – безудержное (хотя и немного инфантильное) буйство воображения. Кому еще могло бы прийти в голову сделать героя кукольного театра, лягушонка-метателя ножей, наркоманом после пережитой войны во Вьетнаме («Знакомьтесь с Фиблами»)? Или – превратить типичную новозеландскую виллу в колониальном стиле в космический корабль инопланетян-каннибалов («В плохом вкусе»)? И кому могло прийти в голову влюбить двух зомби, родить от них зомби-младенца и заставить главного героя выгуливать его в парке («Живая мертвечина»)? Или, из более поздних примеров – повесить тираннозавра на лианы и заставить его раскачиваться, чтобы сожрать вожделенную вкусняшку Наоми Уоттс («Кинг Конг»)? В общем, если взять во внимание это врожденное буйство воображения – почему не представить себе, что непосредственно перед тем, как дракон Смауг захватил Одинокую гору, король гномов Трор возомнил себя самым великим властителем гномов и решил увековечить себя в виде огромной золотой статуи? То есть, в некотором роде создать золотого тельца по своему образу и подобию. Уже и форма была готова; уже и золотая руда была засыпана в плавильные печи. Но помешал дракон.

Теперь же в «Пустоши Смауга» мы видим, что означает, когда ПиДжей возвращается к своей старой форме – несущийся, как паровоз, экшн с обилием самых разнообразных идей, редко останавливающийся на передышку. Только гномы спустились с Каррока и, казалось бы, оставили преследующих их орков во главе с Азогом позади, как их уже поджидает Беорн – то есть, не поджидает, а гонится, ибо на то, чтобы устраивать попарное знакомство, как в книге, попросту нет времени.

Собственно, от книги тут остается только основная канва событий. Напомним сюжет книги: гномы спускаются с Каррока, ночуют у Беорна, отправляются в Лихолесье; там Гэндальф их покидает, гномы плутают по лесу, чуть не становятся съеденными пауками; попадают в плен к лесным эльфам, где Бильбо освобождает их с помощью своего Кольца и нескольких пустых бочек; попадают в Озерный город Эсгарот и идут к Одинокой горе, где Бильбо встречается со Смаугом и общается с ним; в результате чего Смауг впадает в ярость и летит, чтобы разрушить Эсгарот. Сюжет очень линейный, как в общем-то и вся книга, и поэтому Джексон делает обильные отступления и перетасовки – что идет на пользу темпу фильма, и способно удивить даже знатока книжного первоисточника.

Фильм открывается по традиции неожиданно: если «Две Крепости» начинались рекапитуляцией столкновения Гэндальфа и Балрога в Мории, а «Возвращение Короля» - с предыстории Кольца, то в «Хоббите» мы внезапно посещаем старую знакомую по ВК локацию – Бри и «Гарцующий пони», где происходит первая встреча Гэндальфа с Торином. Некоторым эта сцена может встать поперек горла (были прецеденты), так как несколько умаляет благородную мотивацию Торина отправляться в поход – но вообще-то она замечательно вписывается: Гэндальф напоминает Торину о том, что нужно вернуть себе родной дом, и Торин, уже было обустроивший свою жизнь в изгнании, вспоминает о своем долге. Как говорил Гэндальф в «Братстве Кольца» о Бильбо : «Я лишь подтолкнул его за дверь.» - это же происходит и с королем-без-горы.

Кстати, о гномах. Их персонажи раскрываются чуть более того, что мы видели в «Нежданном путешествии» (если не учитывать расширенную версию). Так, мы наконец узнаем о том, что Нори – воришка, Оин – лекарь, а Глоин – казначей. Правда, остальные гномы пребывают на заднем плане, а Бомбур так и остается без диалогов – но как он это делает! Чуть получше раскрыты Балин (душевный дедушка-гном) и Кили (приколист, но с доброй душой). Ну и Торин: в характере короля-изгнанника проявляются новые черты. С одной стороны, он просто не может взять в толк, когда таинственная скважина в тайную дверь гномов не появляется, как должна была. С другой стороны, Торин допускает проявление эмоций: когда он входит в тайный лаз и говорит «я помню эту стену», его дрожащий голос берет за душу. Однако, изменения в его характере не во всем к лучшему: сначала мы видим, как Торин было уже принял Бильбо полноценным членом команды: он посылает его на разведку; верит, что тот спасет их из эльфийского плена; доверяет ему при плане побега на бочках – но как только гном сталкивается с сокровищами, мы видим, что драконья болезнь уже начинает пускать свои корни, и взгляд еще-не-короля-под-горой прямо-таки пышет безумием.

Новые персонажи, с которыми мы знакомимся в течение фильма, оставляют в основном краткое, но благостное впечатление, с некоторыми оговорками. Беорн, человек, способный превращаться в медведя, выглядит несколько своеобразно (и говорит с шведским акцентом); тем не менее, убранство его дома, показанное как бы мимоходом, очень впечатляет. Лесной владыка Трандуил поначалу представлен в неожиданной манере - фрагментами (как в видеоклипах 80-х – собственно, он несколько напоминает героя Дэвида Боуи из «Лабиринта» тех времен), но его персонаж, показанный всего в трех сценах, раскрывается весьма многогранно. Новый злодей локального уровня, сын Азога Болг – с одной стороны, похож на отца, с другой в нем еще ощутимы юношеский максимализм и бесшабашность. Бард в Озерном городе – с одной стороны, этакий угнетенный предводитель оппозиции, переквалифицированный из лучников в лодочники (и переквалифицировавший сам себя из лодочников в контрабандисты), а бургомистр Эсгарота (этакий грязный Король-Солнце) вместе с приспешником Альфридом (Гнилоуст 2.0) – прекрасны по своей мерзопакости. Ну и Тауриэль с Леголасом – два персонажа, которых в этой форме вообще не было в «Хоббите», и которые, несмотря на это, несколько очеловечивают безликих лесных эльфов помимо Трандуила (ну и пьяных келарей его винного погреба – да, они есть в фильме!).

О Тауриэль особый сказ. Ее персонаж был горячо, пылко и яростно возненавиден пуристами задолго до выхода фильма – так как у Толкиена этого персонажа не было в помине. Тем не менее, она совершенно гармонично вписывается в повествование, и даже ее разговоры с пригожим гномом Кили, равно как и их (целомудренно намечающийся) роман совершенно не напрягают. Напротив, моменты с ней весьма эльфийские по духу (при том, что ПиДжею редко удаются сцены с эльфами). Тем самым она близка к сцене ухода эльфов, которую видят Фродо с Сэмом в расширенной сцене «Братства Кольца». Определенно здесь руку приложил не ПиДжей, а женщины-сценаристки, Фрэн Уолш и Филиппа Бойенс.

Гэндальф, как и в книге, практически полностью отсутствует во время основного сюжета, хитрыми путями вернувшись сначала в Рудаур, затем – на санях Радагаста заехав в Дол Гулдур, чтобы расследовать тайну Некроманта, обосновавшегося там (только не спрашивайте, как он перемещался туда-сюда). Его схватка с Некромантом поставлена реально эпично и напоминает противостояние с Балрогом в Мории – а раскрытие тайны Некроманта просто сносит крышу, настолько это здорово придумано.

Ну и в конце концов не следует забывать главного героя, чье имя было вынесено в название второй части. Дракон Смауг, который появляется по частям, как белая акула в «Челюстях» - раскрывает свою суть в хрестоматийном разговоре с Бильбо – одним из немногих близких к книге моментов. Смауг в исполнении Бенедикта Камбербэтча показывает целую палитру граней характера дракона: он и зловещий, и честолюбивый, и умный как змий, и даже в некотором роде ранимый. Голос и мимика Камбербэтча творят чудеса с этим персонажем, а если применить избитое сравнение с сериалом «Шерлок» (так как Мартин Фриман и Бенедикт Камбербэтч играют там Ватсона и Холмса соответственно) – то он, скорее, похож не на Шерлока, а на профессора Мориарти – включая его непостоянность и импульсивность.

Но ПиДжей не только дает нам совершенно замечательных персонажей, но и устраивает крышесносящее буйство экшна с обилием визуальных деталей. Не последнюю роль в нем играют Леголас и Тауриэль в боевой команде эльфийского спецназа. По крутости Леголаса переплевывает разве что Бомбур в совершенно фееричной, по-детски незамутненно радостной сцене побега на бочках. Сам Леголас, кстати, не только мегатерминатор, но и впервые претерпевает поражение (чему несказанно удивляется). Что касается сцены в лесу с пауками (арахнофобам лучше закрыть глаза), то ПиДжей и тут встраивает одну из своих безумных хохм – когда гномы берут паука за ноги и от души дергают (вполне стоит сцены разборки с мухой-журналистом в фильме «Знакомьтесь с Фиблами»). В фильме вообще множество отсылок: камео ПиДжея в этот раз цитирует одну из частей «ВК», сцена разоружения Фили – прямо-таки буквально копирует русскую пародию «Суета вокруг Колец», а ацелас и за 60 лет до «ВК» считается сорняком. Финальная же сцена боевки, где гномы вступают в неравный бой со Смаугом (трепещите, пуристы!) – также радует не очень реалистичными, по-детски радостными деталями: Бомбур, раздувающий огромное горнило; Торин, балансирующий на носу Смауга в пропасти (прямо-таки тиранозаврик на лианах из «Кинг Конга»!) , тачка, плывущая по расплавленному золоту, огромнейшие гобелены, падающие со стены в тронной зале, ну и тот самый пресловутый золотой телец в виде гнома, с помощью которого Торин надеялся победить дракона.
Именно эта сцена работает на стольких разных уровнях; сцена же, в которой Смауг зачарованно смотрит на золотую статую – сама по себе уже шедевральна. Но вера в могущество золота, присущая гномам, не оправдывает себя, и завершающая фраза фильма гласит «что же мы наделали»…

В общем, это не только, возможно, самый зрелищный фильм года – но и самый пиджеистый фильм о Средиземье в плане бесшабашного темпа и безумного буйства идей. И если в первом фильме новой трилогии некоторые сцены в театралке лучше бы смотрелись в расширенной версии, то во втором, наоборот, надежда на то, что расширенная версия, наоборот, добавит в фильм личных, душевных моментов. Киноверсия же не дает зрителю передохнуть – этакий парк аттракционов по Толкиену, благодаря которым 2,5 часа экранного времени пролетают одним махом. Так умеет только ПиДжей.