Таверна "Золотой Пескарь" или возрождение старых традиций.

[Эстель Телпиниэль]

*Отложив гитару замечает Скай и её тортитики*

Сладкое это хорошо... Можно мне кусочек?
У тебя ведь сегодня День Рожденья, если я не ошибаюсь.
Тавернщик, глинтвейна!

[СкайКэт]

-Устроим праздик?

[Эстель Телпиниэль]

Почему бы и нет...
Тавернщик, красного Лихолесского и ещё глинтвейна.

[Санделло]

*Санделло с неприятной ухмылкой отрывается от стакана*
- А кто тут Дракулу упоминал?
(Sighisoara, Transilvania in the year of 1431)
All demons ride high upon the bewitching Nightsky
They are only disturbed by a new-born child's painful cry
Son of the great dragon, come forth to rule
In all your glory, no man, no beast will be as cruel
All the angels and the puny men of god looked away
Frightened to death by the evil that was born on that day
Dracul come forth, and see your son's soul is powerful
Triumphantly holding his son, nothing could be as delightful
In our order you are now, for the sake of your greatness
You must murder the muslim turks in thousands, no less
Let them feel our never-ending wrath and our steel
We are men of god, so let them know it for real
It's our mission to seek our enemies, and kill them one by one
They must be destroyed in time, be sure to teach your new-born son
We must bath in the blood of the vermins, called turks, to win
The muslims are to be executed, for they live in great sin

Sultan Murad of the turks is getting more powerful each day
Dracul will not be one of them that for his mercy will pray
He must turn his back on his previous allies
And conspirate with the turks
Beware you all of the evil blood that in Dracul lurks
The holy Roman emperor will get angered with this
But Dracul must protect himself, it's a right of his
So feel the greedy claws of death, you weak men of god
Treacherous thoughts was the father of the berserker prince Vlad
(In the year of 1438)
Seven years of age is he and already in bloody war
His eyes do not turn away from all that death and gore
Father Dracul and brother Mircea are riding by his side
Proud he is of his warrior father, no matter he lied
Together with the turks, they ravaged through the land
Dragon and beast, devils and demons fighting hand-in-hand
Transilvania - You great home of ours
You they will crush, there is no good to help us

What feeds an evil mind?
What makes a man a man?
The deeds of death!

But greater stories are yet to be told..

(с) Marduk

[Эстель Телпиниэль]

Первоначальное сообщение от Санделло
[B А кто тут Дракулу упоминал?
(Sighisoara, Transilvania in the year of 1431)
All demons ride high upon the bewitching Nightsky
They are only disturbed by a new-born child's painful cry
Son of the great dragon...

(с) Marduk [/B]

*Отставляя в сторону стакан с горячим глинтвейном*

А к чему это??

[Санделло]

- Ну в песне Тэм упоминается граф Дракула. Вот мне и пришло в голову немного просветить собравшуюся здесь компанию, кем был господарь Влад. Правда, эти шведы тоже не совсем правы.

[Soteira]

*задумчиво смотрит на Санделло*
-Понятия шведов о Дракуле настолько не соответствуют вашим?

[Санделло]

- Marduk - блэк-металл и сатанисты впридачу. Но хоть графом не обзывают.

[Санделло]

*Пес ехидно смотрит на участников
- Я не певец...*
БАЛЛАДА О РЫЦАРСКОМ МЕСТЕ.

Раз в летний день Артур-король,
Убив блоху под носом,
Загнал в тупик свой Круглый Стол
Загадочным вопросом.
На первый взгляд он прост, но все ж
Никто не догадался:
"Обязан рыцарь что иметь,
Чтоб рыцарем считался?"

Весь Круглый Стол в своем уме -
Ни слова о морали!
Промолвил кто-то об уме,
Косясь на сенешаля...
При чем тут сила рук и ног -
Есть рыцари-калеки,
И амуниция не счет -
Все дело в человеке!

Паж юный положенье спас,
Краснея, как невеста:
"О сир! Нет рыцаря у Вас
Без рыцарского места!"
"Но для чего в бою оно?"
И паж ответил прямо:
"Сир! Если б не было его,
То рыцарь был бы дамой!"

С тех пор пажу за ум - почет,
А каждый рыцарь честный,
Хлебнув вина, всех громко шлет
На рыцарское место!
(с) Джориан

[Виана]

Забавно, честное слово!

[Ойлоссэ]

Послушав балладу, Ло поднялась и подошла к стойке.
- Вина бы мне... Красного вина, горького, как слезы, терпкого, как отчаяние, и режущего горло, как хина. Глотнув его, согнешься пополам, хватая воздух ртом, как рыба, и выпучив глаза, из которых катятся слезы, и душа перестанет болеть. Клин клином вышибают, боль - болью. Только тут нет такого вина, значит, тут нет никого, кому плохо. Придется страдать в одиночестве... - Ло весело рассмеялась, улыбнулась тени за стойкой, забирая у нее чашку с грогом, цапнула с блюда последнюю плюшку и, торжествующе помахав ею в воздухе, плюхнулась в кресло.
- Расскажите кто-нибудь что-нибудь, господа. Песни - это хорошо, но впереди еще долгий вечер. Тут вечно вечер, вечно тепло и уютно, и снаружи вечная вьюга. Хорошее место эта Таверна... Не сомневаюсь, у вас есть много чего порассказать. А если ни у кого ничего нет, можно помолчать, попить вина, глядя на плящущие по стенам тени, послушать собственные мысли...

[Санделло]

- Про что тебе рассказать? Про лживые клятвы? Про кровь и смерть? - Пес резко замолкает.

[Ойлоссэ]

Ойлоссэ смеется:
- А хотя бы! Чем такая история хуже любой другой? И даже лучше - красивее.

[Санделло]

Одному типу нужно было правосудие - и он его получил в виде свернутой шеи и выбитых зубов...

[Виана]

- Очень красиво, а главное, емко, - Виана потянулась, едва не свалившись со стула, и подошла к плотно закупоренному по зимнему времени окну. Встав коленями на подоконник, она рывком распахнула створки, впустив в комнату влажный холодный воздух.
- Вот тебе самое пьяное вино на земле. И хоть нет в нем горечи, настоящая отрава.– она забралась на подоконник и встала, упираясь руками в проем, глаза ее заблестели как у безумной. - Дыханье весны, хлынувшее в кровь, мигом опустошит даже самую тяжелую голову, забрав из нее все мысли и горести... Сотни тысяч мотыльков ринутся на яркий свет, и опалят себе крылышки на этом пламени… Пейте, пейте ветер рассвета, ибо нет такой болезни, которую бы он не вылечил своим терпким ядом!
С последним пассажем она как ни в чем не бывало опять опустила голову и, сильно сутулясь, пробралась за столик к Ойлоссэ.
- Я бы, конечно, рассказала какую-нибудь забавную историю, да вот только не знаю о чем. Прекрасный вьюноша уже, кажется, отделался от нас... Расскажи уж ты сама, а мы тогда подхватим.

[Ойлоссэ]

Ло подперла голову рукой, глядя на огонь.
- Рассказать? Ха. Мне много есть чего рассказать, только я не знаю как. Как была косноязычной крестьянкой, так ею и осталась, даром что ведьма...

[Виана]

- Да все мы одинаково косноязычны, когда дело доходит до рассказов...

[Санделло]

- Легенду про вересковый эль знаете? Нет? Так слушайте.

Heather Ale
A Galloway Legend


From the bonny bells of heather
They brewed a drink long-syne,
Was sweeter far then honey,
Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
And lay in a blessed swound
For days and days together
In their dwellings underground.

There rose a king in Scotland,
A fell man to his foes,
He smote the Picts in battle,
He hunted them like roes.
Over miles of the red mountain
He hunted as they fled,
And strewed the dwarfish bodies
Of the dying and the dead.

Summer came in the country,
Red was the heather bell;
But the manner of the brewing
Was none alive to tell.
In graves that were like children's
On many a mountain head,
The Brewsters of the Heather
Lay numbered with the dead.

The king in the red moorland
Rode on a summer's day;
And the bees hummed, and the curlews
Cried beside the way.
The king rode, and was angry,
Black was his brow and pale,
To rule in a land of heather
And lack the Heather Ale.

It fortuned that his vassals,
Riding free on the heath,
Came on a stone that was fallen
And vermin hid beneath.
Rudely plucked from their hiding,
Never a word they spoke;
A son and his aged father -
Last of the dwarfish folk.

The king sat high on his charger,
He looked on the little men;
And the dwarfish and swarthy couple
Looked at the king again.
Down by the shore he had them;
And there on the giddy brink -
"I will give you life, ye vermin,
For the secret of the drink."

There stood the son and father,
And they looked high and low;
The heather was red around them,
The sea rumbled below.
And up and spoke the father,
Shrill was his voice to hear:
"I have a word in private,
A word for the royal ear.

"Life is dear to the aged,
And honour a little thing;
I would gladly sell the secret,"
Quoth the Pict to the king.
His voice was small as a sparrow's,
And shrill and wonderful clear:
"I would gladly sell my secret,
Only my son I fear.

"For life is a little matter,
And death is nought to the young;
And I dare not sell my honour
Under the eye of my son.
Take him, O king, and bind him,
And cast him far in the deep;
And it's I will tell the secret
That I have sworn to keep."

They took the son and bound him,
Neck and heels in a thong,
And a lad took him and swung him,
And flung him far and strong,
And the sea swallowed his body,
Like that of a child of ten; -
And there on the cliff stood the father,
Last of the dwarfish men.

"True was the word I told you:
Only my son I feared;
For I doubt the sapling courage
That goes without the beard.
But now in vain is the torture,
Fire shall never avail:
Here dies in my bosom
The secret of Heather Ale."


(с) Стивенсон

[Санделло]

*Долго отсутствоваший горбун врывается в таверну, подходит к стойке и выкладывает на нее горсть монет*
- Угощаю всех!

[Виана]

Возникшая за его спиной Виана провела рукой по глазам и криво улыбнулась.
- Ловлю на слове. Только учти, мне сегодня много надо.

[Ойлоссэ]

Cлегка пошатывающаяся кошка вваливается в Таверну следом, долго пытаясь толкнуть дверь лапой, пока ей не помогает случайный прохожий. Ступив на неструганые доски пола, она немедленно падает плашмя на пол, пытаясь собрать в кучу разъезжающиеся лапы, и превращается в человека.
- Не обращайте на меня внимания. Если кто-то из вас будет столь добр и поместит меня в кресло, где я смогу выспаться, я буду очень благодарна. А нет - пожалуйста...
По лицу Ло текут слезы, но улыбка как всегда лучезарна, только лицо бледное до зелени и похоже больше на маску, на обтянутый кожей череп.
- Я просто устала... зато я богата сегодня. - Цепляясь за ножку стола, она, шатаясь, поднимается. - Вина всем! Впрочем, сегодня, кажется, угощает Санделло?

[Rohirrimka]

Тихо-тихо открывается дверь и так же тихо, без стука, закрывается за спиной вошедшей в таверну. А сама вошедшая оглядывается, чуть прищурившись окидывает взглядом темные углы помещения... и, видно, не обнаружив того, что искала... а может, наоборот страшилась найти? - направляется к стойке. За стойкой никого не обнаруживается, но это не смущает гостью. Ничтоже сумняшеся, она заглядывает под стойку, порывшись там, вытаскивает запечатанный глинянный кувшин в паутине мелких трещинок, качает головой, прихватывает со стойки первый попввшийся стакан и направляется к облюбованному когда-то столу. Сначала на лавку шлепается нелегкая сумка, затем опускается и сама гостья. Наполняет стакан, пробует напиток... и, удовлетворенная результатом, со вздохом откидывается, прислоняясь к стене.

- Однако, с тех пор, как я была тут последний раз, тут стало намного тише.. даже странно. Хотя, в заброшенных тавернах, говорят, встречаются интереснейшией существа.. и приключения Посмотрим

[Ayrinny]

Девушка в старом темном плаще, сидящая подальше от света и чужих глаз, откинула с лица капюшон и нервными пальцами сжала гриф своей лютни. Она помнила эту женщину, ее странные речи о прошлом и то, как она играла на ее лютне. И ветер, который впустила в заброшенную таверну странница, принес из прошлого ее имя - Рохирримка. Девушка придвинулась ближе к догорающим свечам. Раз она пришла, значит все теперь будет по-другому. И это хорошо.

[Санделло]

СМЕРТЬ И ДОКТОР ГОРНБУК

Иные книги лгут нам сплошь.
А есть неписаная ложь.
Ты и священников найдешь,
Что правду божью,
Впадая от восторга в дрожь,
Мешают с ложью.

Но в том, о чем я речь веду,
От правды я не отойду,
Как в том, что черт живет в аду
Иль в недрах Дублина.
(Ах, много - людям на беду -
Им душ загублено!)

Хлебнул я браги вечерком,
Но не был пьян, а под хмельком.
Я обходил, бредя пешком,
Бугры, канавы
И знал, что куст манит кивком,
А не лукавый.

Холмистый Камнок я узнал,
Едва лишь месяц заблистал.
Его рога считать я стал,
Шагая шире.
Сначала три я насчитал,
Потом - четыре...

Вослед за верным посошком
По склону я трусил шажком -
Мне путь был издавна знаком
К запруде Вилли.
Но вдруг, сорвавшись, я бегом
Бежал полмили.

Тут нечто предо мной предстало
С косою острою, чье жало
С плеча костлявого свисало
И с острогой,
Что сталью под луной сверкала,
В руке другой.

С косую сажень вышиною
Оно стояло предо мною,
Без брюха, страшное, худое,
Горбом спина,
А что за ноги! Тоньше вдвое
Веретена.

Спросил я: - Друг! Узнать нельзя ли,
Должно быть, вы сегодня жали?
А мы ведь только сеять стали.
Я с вами рад
Вернуться в дом, где выпивали
Мы час назад!

- Я Смерть! - чудовище сказало, -
Но ты пока не бойся, малый!..
- Я не боюсь, хоть ты, пожалуй,
Меня убьешь.
Но я прошу: взгляни сначала
На этот нож!

Смерть отвечала мне: - Сынок,
Ты спрячь подальше свой клинок.
Подумай сам, какой в нем прок.
Его удары
Страшны не больше, чем плевок,
Для Смерти старой!

- Что ж, уговор - так уговор! -
Сказал я. - Бросим этот спор.
Присядь со мной на косогор -
Ведь ты устала -
И расскажи, что с давних пор
Перевидала.

- О да! - сказала Смерть, садясь, -
Почти что вечность пронеслась
С тех пор, как жать я принялась
По воле божьей.
Всем в мире надо жить, трудясь.
И Смерти - тоже.

Но у меня не жизнь, а мука.
Ты слышал имя Горнбука?
Уж так хитра его наука,
Что стар и млад -
От деда дряхлого до внука -
Меня стыдят.

Бывало, под косою длинной,
Подобно травам луговины,
Народ, не знавший медицины,
Ложится сплошь...
Теперь меня с косой старинной
Не ставят в грош!

Вчера я жертву поразила
Своим копьем - с такою силой,
Что семерых бы уложила,
Пронзив, как гвоздь,
Но острие лишь притупила,
Задев о кость.

Что это, думаю, за штука?
А это - дело Горнбука!
Тут помогла его наука
Или искусство:
Копье в ребро вошло без стука -
Как бы в капусту.

Больной остался бы калекой,
Не помоги ему аптекой
Или ланцетом лысый лекарь -
Ваш Горнбук.
Не раз он вырвал человека
Из цепких рук.

Он изгонял из тех заразу,
Кого и не видал ни разу,
Натужься по его приказу,
Заклей пакет,
А он понюхает и сразу
Пришлет ответ.

Есть у него, как в магазине,
Все то, что нужно медицине:
Набор ножей, spiritus vini {*},
Касторка, йод.
Он все лекарства по-латыни
Вам назовет.

Есть sal marinum - соль морская, -
Все кальции, какие знаю...
А разных трав любого края
Не перечесть.
И aqua (иль вода простая)
Там тоже есть.

Есть и опилки, срезы, крошки
Клешни клеща, блошиной ножки
И усиков какой-то мошки,
Яд комара,
Настой желез сороконожки
Et cetera... {**}

Тут я воскликнул: - Бедный Джон!
Какой доход теряет он!
Коль вправду будет побежден
Любой недуг,
Кладбищенский зеленый склон
Изрежет плуг.

Смерть засмеялась: - Нет, не плуг
Изрежет этот мирный луг,
Которым твой владеет друг,
А сто лопат
Все ваши кладбища вокруг
Избороздят.

Где одного так любо-мило
В постели жизни я лишила,
Пустила кровь иль придушила
Без долгих мук, -
Там двадцать душ загнал в могилу
Ваш Горнбук.

Наш местный ткач - хороший малый
Свою жену, что бредить стала,
Когда немножко захворала,
Отвез к врачу,
И больше слова не сказала
Она ткачу...

У парня заболел отец -
Богатый лэрд, и молодец
Послал отборных двух овец
Врачу за средство,
Что принесет отцу конец,
Ему - наследство.

Должно быть, от ночной простуды
Одной девчонке стало худо.
Врач сотворил над нею чудо:
Его совет
Туда послал ее, откуда
Возврата нет!

Таков у лекаря обычай.
За грош, не ведая приличий.
Морит людей он без различья
День изо дня
И норовит моей добычи
Лишить меня.

Пока терплю я поневоле.
Но разве он бессмертен, что ли?
Не избежит он общей доли.
Придет каюк -
И будет мертв, как сельдь в рассоле,
Ваш Горнбук!..

Еще бы Смерть сказала много,
Но вдруг, наполнив мир тревогой,
Часы пробили полночь строго
Из-за ветвей...
И я побрел своей дорогой,
А Смерть - своей.

{* Винный спирт (лат.).}
{** И так далее (лат.).}

[Rohirrimka]

Ро медленно потягивала вино из стакана, чуть усмехаясь и даже покачивая ногой в такт песне.

Вот это неплохо. Смерть и смех - хорошее сочетание, да и мотив заводной. Скажи мне. незнакомец, кто ты? Я нечасто тут бываю и с тобйо наши пути пока не пересекались. но мне понравилась твоя песня

[Санделло]

*Пес ошалело глядит на собеседницу*
- Кто я? Был охранником и дураком, теперь безработный и ума не прибавилось. Как называть? Гончая. А переводчику Соколову я поотрываю всё, что ниже ушей.

[Rohirrimka]

- А и верно говорят, что у хорошей гончей и голос хорош Только вот почто ж с переводчиком-то так сурово? Ежели обрывать - так только руки, чтоб не писал что попало

Ро снова усмехнулась.

А позвоишь ли угостить себя, гончая? Знаю я, что в этой таверне всегда кормят хорошо, да и вина в погребе есть редкие.

[Эриол]

Дверь хрипло скрипнув открылась. В таверну зашла девушка вместе с легкими лучами вечернего солнца.
Оглянувшись на угасающий день она медленно прикрыла дверь и неспеша дошла до дальнего креса.

[Rohirrimka]

По старой привычке Ро разговаривает словно бы сама с собой.

Хорошо, когда в таверне тепло. Хорошо, когда льются вино и песни. И когда свет горит даже ночью - тоже хорошо. Но самое хорошее - когда в таверне рады каждому входящему. Эх, вспомнить ли былое?

Улыбнувшись чему-то, ро поднимается, подходит к стойке, пошарив под ней вылавливают неожиданно сверкающе-белый передник и повязав его подходит к гостье.

В "Золотом пескаре" самый жаркий огонь и самый сладкий эль. Чем могу я помочь гостям?

[Rohirrimka]

Оглянувшись, Ро улыбается.

Тихо стало. Сама-то я петь не очень.. разве что сказки расказывать, да в таверне что за дело до сказок. Хотя.. есть у меня одна вещица...

Вернувшись к своему месту, ро достает из дорожной сумки сверток. Бережно разворачивает мягкую ткань и ставит на стол небольшую металическую шкатулку, явно старую, украшенную затейливой чеканкой. Что-то поворачивает, поднимает крышку... и по таверне разносится звон стеклянных колокольчиков, медленно складывающийся в незамысловатую песенку.

Дремучим лесом, темной чащею
Старинный замок окружен.
Там принца ждет принцесса спящая,
Погружена в покой и сон.

Принцесса спит
Сто лет, сто лет,
А жениха
Все нет и нет.
И если принца не найдется,
Принцесса так и не проснется.

Настанет день за ночью лунною,
И солнца луч блеснет во мгле,
Но крепко спит принцесса юная
И улыбается во сне.

Принцесса спит
Сто лет, сто лет,
А жениха
Все нет и нет.
И если принца не найдется,
Принцесса так и не проснется.

Я в дальний путь решил отправиться
Затем, чтоб принца убедить,
Что должен он свою красавицу
Поцеловать и разбудить.

Принцесса спит
Сто лет, сто лет,
А жениха
Все нет и нет.
И если принца не найдется,
Принцесса так и не проснется.