Питер Джексон: «Бильбо — душа истории, а гномы — ее сердце»

Коллеги с Kinonews выложили сокращенный перевод интервью с Питером Джексоном, опубликованного в журнале Collider. Делимся с вами полной версией этого интервью.

В беседе с журналистами, отрывки которой приводит портал Collider, Питер Джексон сравнивал проекты «Хоббит» и «Властелин колец«, говорил о некоторых отступлениях от литературного первоисточника, о расширенной версии истории Гэндальфа и о своем отношении к гномам.

Который по счету у вас день съемок?

Джексон: Не знаю, я не особо слежу за этим. Несколько дней назад у нас был 225-й день, так что сейчас мы в районе 230 с чем-то. Мы планируем закончить на двести пятьдесят каком-то, типа, 254-м. То есть все хорошо, мы еще в графике. То, что мы закончим съемки в день, запланированный полтора года назад — это хорошие новости.

Для Вас важно, чтобы «Хоббит» был похож на «Властелина колец» или наоборот, Вы хотите сделать что-то совершенно другое?

Ни то, ни другое. Понятно, что фильм не будет «совершенно другим» с героями, с некоторыми из которых мы встречались и раньше. То, каким образом я присоединился к проекту, когда меня привлекли в качестве режиссера, означало, что я буду относиться к нему именно как кинематографист, снявший «Властелина колец» — словно я вернулся в Средиземье. В том смысле, что это реальное место, и я хочу рассказать другую историю, но герои этой истории, как и она сама – вы имеете дело с тринадцатью гномами – задает иной тон, иное ощущение места по сравнению с «Властелином колец». «Властелин колец» был неправдоподобно добрым и злым, черным и белым. Мир находился под угрозой, которая исходила от Саурона. «Хоббит» же больше похож на сказку с охотой на драконов и поисками золота, которое можно попытаться добыть из горы. Элементы истории дают вам возможность слегка изменить тон повествования, но в визуальном и эмоциональном плане я хотел быть последовательным и сохранить ощущение, что вы находитесь в том же самом мире.

В книге, когда Бильбо надевает кольцо, он не ощущает никаких негативных последствий, тогда как у Фродо с кольцом в трилогии происходит совсем другая история. Как Вы обыграете этот момент в «Хоббите»? 

Вообще-то, дело в самом Толкиене, так как что он сам ничего не знал о кольце, когда писал «Хоббита». А затем, двадцатью годами позже, он написал трилогию «Властелин колец». В ней из разговоров героев понятно, что кольцо не копит силу до той поры, пока Саурон не возвращается и не начинает активно искать его. Короче, в тот период, когда кольцо находится у Фродо, оно активизируется и хочет вернуться к Саурону. Мы придерживаемся этого подхода и очень постепенно с помощью спецэффектов показываем силу кольца. Когда Бильбо впервые надевает его, это обыкновенное волшебное кольцо, но с каждым следующим разом, оказавшись у него на пальце, кольцо оказывает на него все большее влияние. У нас тут своя маленькая история.

Останется ли в фильме тот эффект, когда он находится в «мире теней»?

Да, он будет в мире теней, но не таком кошмарном, как во «Властелине Колец». Опять же, на тот мир сильно влиял Саурон и его Око, и все такое — и в этот раз мы не имеем с этим дело.  Но это начало того процесса, самый зародыш.

Вы можете немного рассказать о том, как «расширили» историю в отношении Гэндальфа. Некоторые актеры, с которыми мы разговаривали, намекали на это, но… 

Кто бы они ни были, их надо пристрелить.

Да, но читателю при прочтении Хоббита кажется, что Гэндальф выбирает Бильбо случайно, а мы слышим, что причина, почему избрали именно его, гораздо более грандиозная, и то, что Гэндальф находится рядом — тоже. Возможно, он не только для того, чтобы спасать их из разных передряг. Вы могли бы раскрыть, почему нужно вставлять ответы в историю, которая на самом деле…

Это интересно. Это отходит к тому, о чем мы говорили ранее: как вы уже знаете, Толкиен сочинил «Хоббита» в 1936 году для детей, а потом, когда он написал «Властелина колец» и понял, насколько вырос этот мир, течение нескольких лет прикидывал – не переиздать ли слегка видоизмененного «Хоббита», связав его историю с историей «Властелина колец». Этого не случилось, но в приложениях более поздних изданий «Возвращения Короля» содержится большое количество материала. Этот материал должен был быть использован в переработанном варианте «Хоббита», и у нас есть к нему доступ. Мы можем копаться в этих приложениях, искать и находить подсказки о тех частях истории, которые не до конца точны или ясны. Создается ощущение, что возможно, если бы он осуществил свою задумку, у нас было бы намного больше информации, благодаря этим отрывкам. Мы взяли это, так как случайных событий в фильмах быть не должно. Я лично терпеть не могу, если что-то случается безо всякой причины на то.

Гэндальф посещает Хоббитанию, он любит Хоббитов, знает, что хоббиты очень скрытные и замкнутые существа. Они с подозрением относятся к внешнему миру. Гэндальф помнит юного Бильбо Бэггинса как единственного ребенка-хоббита, который любил приключения, опасности и страшные истории. И когда Гэндальфу понадобился взломщик в путешествии, о котором идет речь, он возвращается в Хоббитанию через много лет и находит Бильбо. Он буквально выслеживает его, свято веря, что он именно тот, кто ему нужен для этого дела. Гэндальф потрясен и шокирован обнаружив, что спустя 18 лет, Бильбо превратился в нудного и ульта-консервативного хоббита и совсем не похож на того маленького мальчика, которым он его помнил. И именно с этого момента начинаются их отношения.

То есть, именно врожденная доброта хоббитов играет роль в этом? Присущая хоббитам доброта и невинность?

Да. Многие персонажи в этой истории имеют свои планы. Гномы хотят вернуть себе родную землю. Эльфы хотят получить… Трандуил хочет получить то, что, по его мнению, ему должны гномы из Подгорного царства. Бильбо — единственный персонаж, у которого нет таких мотивов, но он обнаруживает себя в этом безумном приключении, со всеми этими персонажами, с которыми ему приходится считаться и договариваться. Это интересно.

Потребовалось много времени, чтобы вопреки многочисленным проблемам, преследующим «Хоббита», проект все-таки состоялся. Когда глубоко внутри Вы осознали, что возвращаетесь в режиссерское кресло, и что заставило Вас это сделать?

Когда Гильермо ушел, это было сюрпризом, хотя мы это как-то ощущали, со всей этой ситуацией с MGM в то время… сейчас это большое размытое пятно в моей памяти, так как это было настолько давно. Но тогда, когда они почти обанкротились и не могли… Warner пытался провернуть дело без них, но они не соглашались. Ситуация была, так сказать… когда Гильермо ушел, нашему фильму еще не было дано добро, у нас не было фильма, так что мы висели в воздухе два-три месяца после его ухода. Я был рядом, чтобы заботиться обо всем, но мы не могли ничего толком делать: у нас не было бюджета, у нас не было практически ничего. Мы не знали, что случится с MGM. Но мы до этого работали над сценарием с Фрэн, и Фил, и с Гильермо на протяжении долгого времени. Мы начинали работать над персонажами, так что у меня была связь с этим материалом.

Я никогда не хотел снимать «Хоббита» главным образом потому, что мысль о работе с командой из тринадцати гномов повергала меня в ужас, и я думал, что лучше уж кто-нибудь другой снимет фильм, а я с интересом посмотрю на результат. Самое смешное, что теперь, когда мы имеем то, что имеем, факт, что в нашем фильме есть 13 гномов, доставляет мне большую радость. На самом деле я сделал разворот на 180 градусов. Я словно бы подумал: «Вау, фильм крут из-за героев, этих чудных гномов». Каждому из них мы придали индивидуальность, свои «примочки». Бильбо – душа истории, а гномы – ее сердце. Теперь я люблю этих парней. Я вообще-то очень доволен чем все это обернулось.

В «Хоббите» Толкиен подробно исследует идеи современных взглядов, противопоставленных древнему понятию героизма. А вы исследовали это? Это поиск героев, потому что у нас есть Бильбо, готовый сделать следующий шаг, и Торин, который не отваживается сделать этот шаг, и есть ли у вас эта идея того, что делает героев, и что делает успешных и неуспешных героев?

В книге есть некоторые из этих тем. Торин, во многом — скорее, антигерой. Он настолько одержим тем, во что он верит, что он в конце концов пересекает грань, со всей этой драконьей болезнью. То есть, он — интересный персонаж, а Бильбо… хоббиты — всегда самые интересные герои, потому что они — это мы. Это наименее вероятные герои, которые попадают в опасность, и у них не остается другого выбора, кроме как собрать всю доброту внутри себя, всю силу внутри себя и попытаться выжить и преодолеть эти опасности. Поэтому это- всегда самые интересные герои. Они не ущербны, они просто маловероятные герои. Это не те люди, о которых можно подумать, что они могут сразиться с драконом — но когда ты видишь, как они это делают, мне кажется, такой героизм в кино — наиболее интересный.

Во «Властелине Колец» вам пришлось решить много проблем, чтобы вообще вывести фильм на большой экран еще до того, как начались съемки. А «Хоббит», кажется, самый сложный проект в вашей карьере.  Казалось, в этом фильме проблемы шли непрерывной цепочкой: проблемы со студией MGM и актерскими профсоюзами в Новой Зеландии, и тому подобное. Проект стал самой большой, как говорится, занозой в заднице у Вас как у кинопроизводителя? 

Снимать фильм было очень весело. Когда мы начали съемки, все стало довольно просто: просто плывешь по ветру. Это было радостно. А вот до того, как мы приступили к съемкам, я очень нервничал. Это была мучительная пара лет, невероятно напряженное время. Я так переживал, что у меня началось обострение язвенной болезни, и это было ужасно. Но с другой стороны, пока я валялся по больницам, художники, костюмеры и многие другие специалисты получили дополнительные шесть недель времени, чтобы все доделать. Я думаю, очень много людей были в восторге от того, что я временно выбыл из строя, и не могли поверить в такую удачу… Да, было трудно, но как только мы начали, все пошло фантастически. Я очень надеюсь, что вся та радость и отличное настроение, в котором мы пребывали, занимаясь своей работой, отразились и в фильме. Я верю, что вы увидите это на экране.

Небольшой вопрос по технологиям. Вы двигали планку технологий вперед в каждом своем фильме, но в этом — особенно. У вас сцепленная система движения камер. У вас 48 кадров в секунду. У вас 3D. Что вы расскажете о технологии, которые вы используете в этом фильме?

Я думаю, мы живем в мире, где технологии движутся невероятно быстро. Наши камеры способны на все большее: разрешение все растет. Три-четыре года назад режиссеры снимали кино на 2K, сейчас же мы снимаем на 4K, а через 3-4 года, я уверен, мы дойдем до 8K. Скорость этого развития просто безумная, и это также затрагивает проекцию. Недавно все, к чему мы стремились — более яркая 3D-проекция, но на горизонте уже лазерная проекция, которая определенно улучшит проблему яркости, а у кинотеатров — все большая площадь экранов. И действительно возникает вопрос, сказать ли «Окей, эта технология работала на протяжении 75-80 лет, поэтому мы будем придерживаться ее». Или же попробовать овладеть этой технологией, чтобы дать зрителю более захватывающие впечатления, особенно в то время, как мы как киноиндустрия сталкиваемся с проблемой, что все меньше молодежи ходит в кино.

Слишком легко смотреть кино на собственном iPad’е. Слишком легко сидеть дома и играть в игры, поэтому мне кажется, что мы должны сделать все, что можем, чтобы сделать поход в кино более захватывающим и зрелищным для зрителя. Кинематографисты делали это всегда: 65 миллиметровая пленка, «2001», Стэнли Кубрик, Дэвид Лин, они снимали в этих гигантских форматах, чтобы сделать картинку более резкой и ясной. Во времена кинопленки это был эквивалент 5K.  TODD AO обладал скоростью 30 кадров в секунду, в этой технологии был снят «Вокруг света за 80 дней». Всегда были люди, которые пытаются перейти границы, но разумеется, на протяжении семи или восьми десятилетий проекторы были залочены на 24 кадров в секунду. Нам надо преодолеть механическую эпоху кинематографа, чтобы исследовать другие возможности — и это интересно. Я лично считаю, что 48 кадров в секунду — это здорово, но нужно подождать, пока все не увидят этот фильм полностью, с готовой цветокоррекцией, и тогда мы увидим, что думают зрители.