Интервью с Кристофером Ли

Автор(ы): TheHutt

Написано: 15.5.2005

Интервью с Кристофером Ли, проведенное немецким журналом Galore.

«Самая прекрасная история всех времен»

Интервью Кристофера Ли немецкому журналу GALORE
Перевод на русский: TheHutt

Использование на других ресурсах запрещается!

Этот актер и певец, медленно спускающийся по лестнице к бару гостиницы, мерит почти два метра ростом. Кристофер Ли постарел, но выглядит все еще внушительно. В разговоре же он оказывается вежливым и открытым собеседником.
 

Мистер Ли, во время Вашего пребывания в Кельне вы уже освежили свои знания немецкого?
 

(Ли произносит на немецком медленно, но почти без акцента): Guten Tag, mein Herr. К несчастью, у меня было мало времени практиковать свой немецкий. Мы почти все время были заняты съемками видеоклипа группы Rhapsody, в котором мне нужно было петь одну и ту же песню 80 раз. А в перерывах мне приходилось беречь свой голос. (продолжает на английском) Думаю, интервью все же следует продолжить на английском. Хотя я здесь регулярно бываю, у меня слишком мало времени освежить то, что я выучил много лет назад. А здесь так много людей говорит по английски, что мне и не нужно общаться на немецком.
 

До актерской карьеры вы были солдатом в Royal Air Force и воевали с немцами во Второй Мировой. Вы не странно себя ощущаете, когда находитесь в Кельне, Гамбурге или Берлине?
 

Конечно же, нет. Да и почему? Война кончилась 60 лет назад, она давно в прошлом. Мы же воевали тогда не потому, что ненавидели эту прекрасную страну или ее население. Мы воевали против мечты одного сумасшедшего и его партии. Я внес в это свой скромный вклад, и тем самым эта история для меня закончена. У меня здесь много друзей, и очевидно, много поклонников. Последнее меня, правда, не удивляет, если посмотреть, в каких фильмах я снимался: немецкая история и культура полна великих мифов и очень склонна к символике, к темному и готичному.
 

Говорят, что благодаря Вашим знаниям языков Вы работали шпионом. Это правда?
 

На эту тему я не могу и не хочу ничего отвечать. Даже если бы это было так, я бы не мог говорить об этом. Я тогда был солдатом и хранил государственные тайны, и до сегодняшнего дня королева не дала мне разрешения разглашать их. Поэтому я не рассказываю о моих заданиях во время войны.
 

Так расскажите хотя бы о вашей свеженайденной любви к тяжелому металлу, которая выразилась в сотрудничестве с группой Rhapsody.
 

(смеется) Честно говоря – нет такой любви. Я очень люблю музыку, но в основном занимаюсь классикой, операми и опереттами. Что касается так называемой «легкой музы», то я знаком только с мюзиклами. Все, что относится к поп- или рокмузыке – для меня несколько чуждо.
 

Тем более удивляет, что Вы сотрудничали с группой жанра «хэви метал»….
 

Менеджмент группы спросил у моего агента, нет ли у меня интереса поучаствовать в записи. Я не знал эту группу, но меня сразу впечатлило их владение инструментами, драматика и сила в музыке и текстах. Так как я давно уже не записывал пластинок, я согласился.
 

Вы вошли во вкус? Ваш коллега Вильям Шатнер тоже недавно записал новый альбом с молодыми музыкантами, который понравился даже критикам.
 

Джоуи ДеМайо, музыкант в группе Manowar, действительно предложил мне контракт со своим лэйблом. Он, очевидно, готов дать мне полную творческую свободу – что является решающим фактором для меня. Я представляю себе интегрировать туда что-нибудь современное, а также ту или иную оперную арию, которые я в юности пел на лондонской сцене. Как я заметил в последние дни, мой голос все еще достаточно крепок, чтобы спеть что-нибудь из Вагнера или из итальянской оперы. Еще же было бы интересно испробовать какой-нибудь свинг, или мюзикл а ля СУИНИ ТОДД.
 

Вы, по-видимому, очень гибкий и обладаете многогранными интересами.
 

Экспериментировать с новым – мой главный мотиватор. Меня часто спрашивают, как в 80-летнем возрасте можно сниматься по 14 часов в день в горах Шотландии или лесах Новой Зеландии. Или почему я делаю рекламу неизвестным компаниям, озвучивая роли в компьютерных играх. Дело в том: я хочу испробовать то, чего еще не делал, изведать свои собственные границы.
 

Многие люди в Вашем возрасте скептичны к современной технике, боятся ее. А вы – нет?
 

Абсолютно нет. Сегодняшняя индустрия развлечения каждый год испытывает революцию в техническом развитии. И методы киносъемки изменяются с невероятной скоростью. Я был очень рад, побывать на съемках чего-то столь монументального, как «Властелин Колец» Питера Джексона. Это здорово — быть одним из первых, с кем Джордж Лукас испытывает новые технологии на съемках последнего эпизода «Звездных Войн». Находиться в переменчивой окружающей среде — дает мне новые стимулы, постоянно заставляет художника во мне определить себя по новой. Это держит меня молодым.
 

Кстати, о «Властелине Колец»: после того, как Питер Джексон вырезал Вас из последней части опуса Толкиена, вы якобы были очень оскорблены.
 

(смеется) Нет, я не был серьезно обижен. Я просто не понимал причины. Кроме того, я был обижен, что узнал об этом изменении из прессы. Питер позвонил мне только после того, как это сообщение многократно пролетело через Интернет, и после того, как меня об этом спросили уже многочисленные журналисты.
 

А вы уже помирились?
 

А нет причины мириться, когда нет ссоры. Я все еще считаю Питера великолепным режиссером и буду рад снова с ним поработать. Питер объяснил мне, что вырезал смерть моего персонажа, Сарумана, из-за времени. Этого я не могу понять. Фильм уже в киноверсии более 3 часов длиной. 7 минут туда-сюда, по-моему, не влияют. Кроме того, весь мир, смотря на готовый продукт, задавался вопросом, что стало с главным противником героев из первых двух частей. Не показывать Сарумана вообще, безо всяких объяснений, по-моему – все еще большая ошибка.
 

Вы все еще читаете «Властелина Колец» регулярно, каждый год?
 

Разумеется. С тех пор, как я прочитал его впервые 45 лет назад, я читаю его каждый год, и буду продолжать до конца своих дней. По-моему, это самая прекрасная, интересная и лучше всего написанная история всех времен.
 

При всем вашем опыте – вас никогда не тянуло самого сесть на стул режиссера?
 

Собственно говоря, нет. В настоящее время я снимаю 3-4 фильма в год. Больше я не могу, ведь в моем возрасте человеку время от времени требуется несколько дней отдыха. Если же ты режиссер, то ты полностью втянут в аспекты кинематографа – от подготовки к съемкам до монтажа. А это может потребовать минимум год, а иногда – несколько (смеется). Это может звучать несколько цинично, но у меня просто не осталось столько времени. Если бы я хотел заняться режиссурой, то следовало начинать в молодые годы. Но я не хотел, поэтому я не сожалею об этом.
 

Кстати, о сожалении. Мне много раз говорили перед этим интервью – Вам нельзя задавать вопросы о некоторых ваших ролях. Я их не буду называть, но — вы жалеете о том, что играли их?
 

О, можем без проблем называть эти фильмы. Вы говорите о фильмах «Дракула», «Фу Ман Чу» и других, в которых я снимался в 60-х и 70-х годах для студии «Хаммер».
 

Именно.
 

Да, я жалею, что снялся в большинстве этих фильмов. Первый фильм о Дракуле и первый Фу Ман Чу были прекрасны. Кроме того, «Мумия» и еще несколько других. Но когда эти фильмы оказались успешными, студия начала делать продолжение за продолжением. Сценарии становились все смешнее, удалялись от литературных источников самым душераздирающим образом; персонажи доводились до абсурда. Несколько из этих фильмов просто ужасны, большинство же неприятны мне.
 

Но почему Вы снимались в них? У Вас была такая надобность в деньгах?
 

Конечно, деньги никогда не мешают. Мне же нужно кормить свою семью. Но все равно, с определенного момента я начал отклонять все сценарии из студии «Хаммер».
 

Но до того момента Вы играли Дракулу 6 или 7 раз, а Фу Ман Чу – 5 раз. Почему Вы так долго продержались?
 

Я давал себя уговорить. Каждый раз та же волынка – как минимум десять раз. Я отклонял их ужасный сценарий, а они говорили «Но Кристофер, ты должен участвовать. Мы уже финансировали фильм, права проданы в США, мы наняли съемочную группу. На следующей неделе начинаются съемки. У рабочих студии тоже семьи, и они так хотели участвовать в этом фильме, что отклонили все другие проекты. Теперь только тебя не хватает. Если ты не согласишься, то нам придется уволить всех остальных.»
 

Это же шантаж чистой воды!
 

Естественно. В один момент я окончательно порвал с этими людьми. Во время съемок я рассказал всем участникам перед камерой и за камерой, что это будет мой последний фильм для «Хаммера». Все равно, что им будут говорить – в следующем фильме меня не будет, поэтому они лучше поищут себе другой проект. Они все поняли мое решение, кроме моего агента. Через полгода он пришел ко мне с новым сценарием от этой студии, и рассказал, что они уже все подготовили, так как он их уговорил удвоить мой гонорар. В тот же день я расторг все деловые отношения с этим человеком!
 

Вы участвовали в более 250 кинофильмов и телефильмов. Вероятно, нет другого актера, который бы столь часто бился на мечах перед камерой…
 

Это верно. Я даже оказался в книге рекордов Гиннесса, а американский профсоюз каскадеров избрал меня почетным членом.
 

Большинство фехтований на мечах снимают, в отличие от популярного мнения, с настоящим оружием. Вас часто ранили на съемках?
 

Чаще, чем я могу упомнить. Даже в новых «Звездных Войнах», где мы дуэлируем вообще-то на лазерных мечах, были травмы. Там на самом деле фехтуют на пластиковых, деревянных или даже стальных муляжах. Особенно же в начале моей карьеры, когда безопасность на съемках не была еще столь важным фактором – то и дело были травмы. Посмотрите, как искривлен мой мизинец на правой руке. В 50х годах мне его чуть не отрубил Эррол Флинн в фильме «Черный принц». С тех пор я не могу его разогнуть. У меня и на лице, и на теле везде маленькие и немаленькие шрамы. Но это ничего – фильмы стоили того, чтобы вложить в них немножко боли и крови (смеется громко)
 

Ваш голос все еще очень силен…
 

(перебивает) Вы что, будете меня просить записать текст для автоответчика? (смеется) Меня постоянно об этом просят, даже коллеги-актеры. Я могу себе представить, что какие-нибудь могущественные люди в Голливуде мне больше не дадут работу, потому что не могут уже вынести моего голосового органа, который им постоянно отвечает с автоответчиков многих известных актеров!
 

Не бойтесь, собственно я хотел спросить: как высоко вы оцениваете долю голоса в работе актера?
 

Голос очень важен, чтобы убедительно дополнить игру актера. Перед тем, как выдумывать жесты или прочие особенности персонажа, я сначала пытаюсь найти его голос – как он выражает себя вербально. Своей речью персонаж многое выражает о себе. У меня же голос – половина дела.
 

Вас не напрягает, что Ваши фильмы во многих странах дублируются?
 

Раньше напрягало. Некоторое время я даже пытался сам дублировать себя в других странах. Я ведь говорю, помимо английского, на французском, итальянском. Кроме того, сносно владею немецким, русским, испанским и еще немного шведским и греческим. Но от этой амбиции пришлось довольно скоро отказаться, просто не хватало времени. Нужно просто доверять дублерам. В конце концов, большинство дублеров сами являются опытными актерами.
 

Вы сняли много фильмов вне индустрии Голливуда или британского кинобизнеса. Например, многие немецкие проекты, или же французский фильм «Багровые реки -2».
 

Знаете, что? Мне совершенно все равно, на каком языке производится проект. Для меня решающими являются следующие доводы: Те люди, с кем я работаю – действительно ли они вкладывают свою душу в проект? Знают ли они, что делают? Интересует ли меня и сюжет, и та роль, что предназначена мне? Я со своим агентом буду и дальше доброжелательно рассматривать проекты, которые приходят из Германии. Например, Тома Тыквера я считаю очень талантливым режиссером.
 

А с кем вы больше всего любите (или любили) стоять перед камерой?
 

На этот вопрос есть только один ответ: Питер Кушинг. Мы были лучшими друзьями много десятилетий, и снимались вместе в 30 фильмах. Обычно мы играли соперников: я – монстр, а он – герой. Я был вампиром или преступником, а он – охотником или сыщиком. Ни с одним актером перед камерой у меня не было такой «химии», как с ним. Когда Питер умер в 1994 году, я чувствовал себя, как будто потерял брата, родственную душу.
 

Вам не жаль, что Вас постоянно нанимали и нанимают на роль злодея?
 

В начале карьеры было жаль. Конечно я хотел сыграть героя или любовника, спасти прекрасную девушку и поцеловать ее. Но мне постоянно говорили, что у меня слишком этнический вид: зрители не поверят, что я – положительный персонаж. У меня слишком смуглая кожа, слишком карие глаза и слишком темные волосы. В то время это меня очень огорчало. Сейчас же я играю и положительных, и отрицательных персонажей. То я – добрый дедушка, а то – ужасный колдун или недобитый нацист. Конечно, я давно заметил, что злодеев играть интереснее. Роли хороших персонажей практически взаимозаменимы. А вот страшного злодея зритель будет вспоминать еще через много лет.
 

При всем том, в реальной жизни вы — вежливый и дружелюбный человек. Где вы добываете всю эту злость и коварность, чтобы так убедительно играть злодеев?
 

(шепотом) Вообще-то это моя работа. Я актер. Спросите сантехника, как он умудряется свинчивать трубы так, чтобы через них текла вода. Спросите у пекаря, почему у него не пригорает хлеб. Хопкинс как-то ответил на этот вопрос «Я играю не персонажей, я играю людей.» В мире столько злости; для человека, научившегося временно присваивать себе чужие черты характера, нет разницы, кого играть – героя или злодея. В реальной жизни достаточно живых примеров – и для обоих крайностей, и для каждой промежуточной ступени.