[Sandal wood]

…да и ваще познанья умножают радость, а не скорбь, я считаю.

"во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь"

До какого-то времени считала, что это так. Возможно, для предыдущих эпох это и было верным, но только не в 21 веке. Склоняюсь к тому, что умножение познаний умножает больше радость, нежели скорбь. Последняя, впрочем, никуда не девается при следующих вариантах толкования:

- условно сократовском, когда "я знаю, что ничего не знаю": чем больше знаю и узнаю, тем более расширяется сфера непознанного и неведомого, и это, конечно, вгоняет в грусть-печаль;

- когда нарастает отчуждение между твоим желанием совать нос во все, что представляется любопытным, и ленивыми умами многих, считающих, что все, что нельзя использовать в прикладных целях, вроде как и не знание вовсе. Это, ясное дело, удручает.

Теперь о радости.

- умножение познаний – великолепный инструмент защиты от ширнармасс. Само осознание того, что тебе дано (пусть и на некий процент иллюзорное) стремление ощущать своим домом весь универсум, а не сиюминутные территории или состояния, наполняет небывалой радостью с чувством сопричастности непостижимому чуду, коим жизнь и является. Когда ширнармассы хотят тебя заставить поучаствовать в старинной пиэсе "суета сует", ты по-витгенштейновски смолкаешь, прикрывая глаза от блаженства, - да, ты какой-то эмпирической частью здесь, но это не значит, что ты здесь весь целиком. Твоему трансцендентальному "я" ведомы, к счастью, и иные измерения, и изменчивость твоих состояний в них – великое счастье.

- да, человек ан масс воюющий, первобытный, алчный болван, но от этого скорее не печалишься (для этого ты недостаточно благороден), сколько злишься, ибо он, этот массовый человек, иногда изрядно мешает тебе жить, но кем бы мы были, если бы принимали его в расчет? Ориентируемся на тех, кто и двигает жизнь дальше – избранных ученых, теологов, архитекторов, музыкантов, философов, художников. И суммировав в среднем результаты человечьего познания в 21 веке, присвистываем от изумления: ребята, а вообще-то все не так уж и плохо, ну надо же!

- оглядываясь в совсем недавний 20-й, понимаешь, что сегодняшняя жизнь – уже само по себе диво дивное; можно ли было надеяться после лагерей, Второй мировой и полнейшей десакрализации реальности, что сапиенс вспомнит о том, что он сапиенс? Ужас какой эсхатологии сравнится с тем, что мы наворотили в 20-м? Однако что-то такое вспомнил, ошеломляя не только многообразием миров, открываемых наукой в последние десятилетия, но и нелинейностью времени: по всем канонам линейной истории апокалипсис должен был грянуть в 20-м, однако мы не только выжили, но и получили беспрецедентное, уникальное нынешнее время в дар.

- если гераклитовский тезис "все течет, все изменяется" верен в равной степени применительно и к сущему, и к человеку, тогда получается, что любая реальность, на частоты которой я настраиваюсь, меняется вместе со мной. В тот момент, когда я, грубо говоря, выбираю реальность, полную скорби и тщеты, она таковой и становится, и все познания лишь подтверждают скоротечность людского удела. Но вариативная множественность реальностей иных никуда не девается, и практически в любой момент я могу перейти в другую, например, в ту, где memento mori как раз и становится смыслогенным компасом: бытие и становление, вот что важно, сказал бы Вивекананда; собственно, способность выбирать и конструировать себя и сущее – уже подтверждение присутствия мирового разума, а "верить" в него необязательно. Не нужно даже лезть в дебри неклассической физики, достаточно обратиться к литературе, чтобы увидеть, что вариативность, множественность линий развития одного и того же сценария или ситуации – вполне привычное дело: ветвящиеся сюжеты Борхеса, Малларме, Джойса, Эко etc. Переводчик Джойса, физик и философ Сергей Хоружий отмечает, что "в опыте новой эпохи, эпохи рубежа тысячелетий, обнаружилась предельная – или скорей уже беспредельная – изменчивость, подвижность, пластичность не каких-то отдельных атрибутов и акциденций, но самой природы, натуры человека". Мне это кажется одним из ключевых гносеологических моментов 21 века.

- Кант, как известно, считал, что общие принципы познания – это априорное знание, заложенное в человечьей природе: мы не можем не познавать, ибо так уж мы устроены. Радость, печаль и прочая палитра эмоций, all including. "Мне интересно!" – вот мотив, обуславливающий и выбор, и стремления, и все остальное; познание дарует радость затаенную, может, онтологическую даже.