[Live (Evil)]

“Шибболет”:
[Карантир] Морифинвэ «темный» – у него были черные волосы, как у деда (Морьо)
Карнистир «краснолицый» - у него были темные (каштановые) волосы, но красноватый цвет лица, как у его матери.

“Сильмариллион”:

«Семь сыновей было у Феанора: Маэдрос Высокий; Маглор Могучий Певец, чей голос разносился далеко над землей и морем; Келегорм Светлый, и Карантир Темный, Куруфин Искусник, унаследовавший мастерство рук своего отца; и младшие Амрод и Амрас, которые были близнецами, схожими по лицу и характеру.»

“Она (Арэдель) любила скакать верхом и охотиться в лесах. И часто она делала так вместе с сыновьями Феанора, ее родичами.”

“Феанор и его сыновья редко сидели долго на одном месте, но путешествовали в самые дальние пределы Валинора, даже к границам Тьмы и холодным берегам Внешнего Моря, в поисках неизведанного. Часто они были гостями в чертогах Аулэ…”

“Ибо Феанор начал любить Сильмариллы любовью обладателя, и неохотно показывал их всем, кроме своего отца и семерых сыновей…”

“И Феанор возвел секретную кузницу, о которой никто не знал, даже Мелькор; и там он отковал ярые мечи для себя и своих сыновей, и сделал еще высокие шлемы с алыми плюмажами”.

“С ним в изгнание отправились его семеро сыновей, и на севере Валинора они возвели могучую крепость и сокровищницы в горах; и там, в Форменосе были навалены груды драгоценных камней и оружия; а Сильмариллы были скрыты в железной палате. Туда же отправился и Король Финвэ, ибо любил он Феанора, и Финголфин правил Нолдор в Тирионе. Так ложь Мелькора обернулась видимостью правды, хотя Феанор своими собственными деяниями позволил этому случиться, и зло, посеянное Мелькором дало всходы, и долго неприязнь жила меж сыновьями Финголфина и Феанора”.

Здесь не буду приводить цитаты, но уточню, что во время кражи Сильмариллов Карантир, как и остальные сыновья Феанора, оставался в Форменосе, и, как и они бежал от ужаса Моргота (не бежал один Финвэ).

“Тогда Феанор произнес ужасную клятву. Семеро его сыновей бросились к нему и тоже клялись вместе с ним, и алыми как кровь казались их мечи в свете факелов. И поклялись они клятвой, которую никто не смел нарушить, и от которой никто не мог освободить, именем Илуватара клялись они, призывая Вечную Тьму на тех, кто не сдержит ее; и в безумии своем они призывали Манвэ, и Варду, и священную гору Таниквэтиль; клянясь преследовать местью и ненавистью до конца Мира, Валу, демона, эльфа или нерожденного еще человека, или другое создание, великое или малое, доброе или злое, когда бы не пришло оно в мир до конца дней – любого, кто завладеет или получит или укроет от них Сильмариллы”.

Так говорили Маэдрос и Маглор и Келегорм, Куруфин и Карантир, Амрод и Амрас, принцы Нолдор, и многие содрогнулись, услышав эти страшные слова”.

“И Феанор покинул их, и сидел в мрачных думах за стенами Альквалондэ, пока не собралось его войско. Когда он рассудил, что сил у него достоточно, он отправился в Лебединую Гавань и послал своих воинов на корабли, что стояли там на якорях, дабы захватить их силой. Но Тэлери воспротивились ему, и сбросили многих Нолдор в море. Тогда были обнажены мечи, и жестокая сеча завязалась на кораблях и залитых светом факелов причалах и пирсах Гавани и под огромной аркой ворот. Трижды войско Феанора было отброшено, и многие были убиты с обоих сторон; но авангард Нолдор поддержал Фингон, который подошел с передовыми отрядами войска Финголфина и вступил в битву, еще не зная причины схватки; а некоторые из воинов даже подумали, что Тэлери хотели остановить поход Нолдор по приказу Валар”.
Наконец, Тэлери были побеждены, и большая часть моряков, живших в Альквалондэ были злодейски убиты. Ибо Нолдор стали свирепыми и отчаянными, а Тэлери были менее могучими воинами, и были вооружены в основном лишь легкими луками.”

“Поэтому Феанор остановился и Нолдор принялись держать совет, куда направиться далее. Но они стали жестоко страдать от холода и от липких туманов, которые не мог пронзить свет звезд; и многие пожалели о том, что отправились в дорогу и начали роптать, особенно те, кто последовал за Финголфином, проклиная Феанора и называя его причиной всех горестей Эльдар. А Феанор, узнав, что о нем говорят, держал совет со своими сыновьями (Примечание: Вот как! Советовался с сыновьями. А то некоторые считают его каким-то семейным тираном) и лишь два пути они видели, чтобы уйти из Арамана и достичь Эндорэ: через перешеек или на кораблях. Но Хелькараксэ они посчитали непроходимым, в то время как кораблей было слишком мало. Многие из них были утеряны в этом долгом пути, а оставшихся было слишком немного, чтобы перевезти все огромное войско сразу; и никто не желал оставаться на западном берегу, пока переправлялись первые: ибо уже страх предательства пробудился меж Нолдор. Потому задумали Феанор и его сыновья захватить корабли и внезапно отплыть; ибо они командовали кораблями с той самой битвы в Гавани, и в основном на судах были те, кто сражался там и был предан Феанору.”

“Малую любовь к Феанору или его сыновьям питали те, что пришли наконец за ним и протрубили в трубы в Средиземье при первом восходе Луны”

“Вскоре он (Феанор) стоял один; но долго еще продолжал он сражаться и бесстрашно смеялся, хотя и был окружен пламенем и получил много ран. Но наконец, Готмог, Лорд Балрогов, поверг его на землю, и там бы он погиб, но Майдрос и три его брата в этот момент пришли ему на выручку с большими силами, и Балроги бежали в Ангбанд.
(Примечание: эта цитата из Серых Анналов, почти дословно повторяющая Сильмариллион, но в Сильмариллионе не говорится о “Майдросе и трех его братьях”, а говорится просто о “сыновьях”. Я считаю, что среди этих “трех братьев” должен был быть Карантир, ибо про Келегорма сказано, что он в другом месте “подстерегал орков”, а близнецы, скорее всего, оставались где-нибудь позади, как самые младшие. Так что “три брата” – это, ИМХО, Маглор, Карантир и Куруфин.)

Тогда сыновья подняли своего отца и понесли его к Митриму. Но когда они подошли уже к Эйтель Сириону и поднимались к перевалу в горах, Феанор приказал им остановиться; ибо раны его были смертельны, и он знал, что час его близок. И бросив последний взгляд со склонов Эред Ветрин на пики Тангородрима, самые могучие крепости Средиземья, он понял в прозрении смерти, что никогда силе Нолдор не одолеть их; но трижды проклял он имя Моргота и переложил на сыновей исполнение своей клятвы и месть за отца. И там он умер…”

“Но в самый часть смерти Феанора к его сыновья прибыло посольство от Моргота, признавая поражение и предлагая соглашение, вплоть до возвращения Сильмариллов. Тогда Маэдрос Высокий, старший из сыновей, предложил братьям притвориться, что они будут вести переговоры с Морготом, и встретить его эмиссаров в назначенном месте. Но Нолдор также мало доверяли Морготу, как и он им. Поэтому и те и другие прибыли с силами большими, чем было оговорено, но Моргот выслал более сильный отряд и там были Балроги. Маэдрос попал в засаду и весь его воины были перебиты; а его самого взяли живым по приказу Моргота и увели в Ангбанд.”

“Тогда братья Маэдроса отступили и возвели укрепленный лагерь в Хитлуме; но Моргот держал Маэдроса как заложника, и послал им весть о том, что он не освободит его пока Нолдор не откажутся от войны с ним и не вернутся на Запад или не уйдут из Белерианда на Юг. Но сыновья Феанора знали, что Моргот не выполнит условий и не освободит Маэдроса, что бы они не делали; и их удерживала клятва, и они в любом случае не могли отказаться от войны с Врагом.”

“Не было любви в сердцах у тех, кто последовал за Финголфином к Дому Феанора, ибо велики были страдания тех, кто пересек Лед, и Финголфин считал сыновей сообщниками своего отца”.

Далее, дело, как вы понимаете происходит уже после освобождения Маэдроса, но до Мерет Адертад.

“Ныне владыки Нолдор держали совет в Митриме, и туда прибыл из Дориата Ангрод, принеся весть от Короля Тингола. Холодно приветствовал тот Нолдор, и сыновья Феанора были разгневаны его словами; но Маэдрос засмеялся, сказав: “Король сможет удержать свои владения, иначе его титул будет лишь пустым звуком. Тингол наградил нас землями, до которых не может дотянуться сам. Воистину, лишь Дориатом правил бы он, если бы не пришли Нолдор. Поэтому пусть царствует в Дориате и радуется тому, что его соседи – сыновья Финвэ, а не орки Моргота, которых мы здесь встретили. Будет так, как нам покажется лучше”.

“Но Карантир, который не любил сыновей Финарфина и был самым суровым из братьев и наиболее скорым на гнев, громко воскликнул: “И более того! Пусть сыновья Финарфина не снуют туда и сюда и не рассказывают всяких сказок этому Темному Эльфу в его пещерах! Кто назначил их нашими глашатаями к нему? И хотя они пришли уже в Белерианд, пусть так быстро не забывают, что отец их из владык Нолдор, хотя мать их и иного рода».

“Тогда Ангрод разгневался и покинул совет. Маэдрос упрекнул Карантира; но большая часть Нолдор из обоих лагерей, услышав эти слова, забеспокоилась, устрашившись свирепого нрава сыновей Феанора, который, казалось, всегда будет проявляться в опрометчивых словах или насилии. Но Маэдрос сдержал своих братьев, и они ушли с совета, и вскоре покинули Митрим и отправились на восток к Аросу к обширным землям вокруг холма Химринг”.