[Estell Greydaw]

Темнота.
Запах можжевельника.
Орован сел, поморгал. Постепенно зрение вернулось и цветные круги, плававшие по темной мути, исчезли.
Пещера. Заросли можжевельника на выходе – их хорошо видно изнутри, ведь пещера неглубока. Рядом лежит Даннавиру – совершенно бесчувственный и беспомощный. Валяются осколки зеркала – близнеца того, что стояло в его доме.
Герцог покачал головой, перетащил молодого барона на приготовленную заранее подстилку из сухих лап кипариса и туи, сам сел рядом. Юноша не был магом, способным черпать силы извне. Он, как и все атэлиеры, мог полагаться только на свои собственные возможности, а они были пока невелики. Он, конечно, умел при помощи своих сил подчинять магию, но там, где маг прилагал наименьшее усилие, Даннавиру затрачивал столько, словно разбивал руками кирпичную кладку. Герцог в который раз пожалел, что юноша – не маг, а атэлиер. Тут же подумал о том, что от мага было бы мало толку там, где был полезен атэлиер, и усмехнулся. Придется подождать, пока Даннавиру не придет в себя, и только потом можно будет отправиться туда, куда он и собирался.
Орован открыл кувшин и глотнул вина. Интересно, что подумает о его исчезновении Лирдар, когда узнает? Хорошо бы он не узнал… Доверенный слуга уже стёр сигнатуру и прибрал осколки зеркала, а действия атэлиера никакой маг не вычислит – они не оставляют остаточной магии. Правда, хороший маг их тоже не оставляет, но у Орована не было ни времени найти хорошего мага, которому можно было бы доверять. Зато у него был Даннавиру, о котором никто не знает, что он – атэлиер. Верный до умопомрачения оруженосец Райно Даннавиру… Герцог усмехнулся – все-таки, наверное, он не самая последняя сволочь в императорском змеючнике, раз может вызвать такие искренние чувства, такую верность… Орован снова хлебнул вина. Хотел ли он власти когда-нибудь по-настоящему? Ради самой власти? Нет. А ради чего-то другого? Пожалуй, да, хотел. Когда был намного моложе. Потом он понял, что власть – это тяжкий груз. А потом он полюбил интригу – не потому, что, интригуя, можно было многого добиться, а потому, что ему нравилась эта игра. Именно игра – тогда же Орован открыл в себе любовь к играм, требующим напряжения ума. И полюбил «битву королей», которая заставляла думать и просчитывать. Интрига была такой же захватывающей игрой, но с куда большей степенью непредсказуемого.
Сейчас герцог даже не играл – давно понял, что игры как игры кончились. Теперь ставки стали слишком высоки. Лирдар хотел власти ради самой власти, а это было плохо. Такие неминуемо погубят страну – это Орован знал, так как неплохо изучил историю империи и своей семьи. Праддатторил мог стать неплохим императором – и не потому, что прислушивался бы к мнению старшего брата, а потому, что был спокоен нравом, справедлив и добр в меру разумного. Вот только не слишком остёр умом, ну, это небольшая беда – были бы достойные помощники. А Орован уже давно присматривался к подходящим людям. Нынешний канцлер, Эргесин, был одним из них. Орован не посвятил его в свои планы, по крайней мере, во все. Но Эргесин знал, что должен беречься и не попадать в руки Лирдара. Оставалось теперь надеяться, что Лирдара запрут в храме Крайэса для поста и молитвы перед коронацией прежде, чем он успеет хоть что-то предпринять. Верладанта… она прекрасно понимает, что Лирданарван может убрать ее, поэтому побережется. Эпелиранта в провинции, а ее детей уберегут родичи со стороны их отца. До остальных Оровану не было дела, да им и не грозило ничего.
Прошел час, прежде чем Даннавиру очнулся. Первыми его словами было:
—Получилось!
Орован протянул ему кувшин:
—Выпей, и пора идти. Время не терпит.
Юноша послушно отпил вина, потер виски. Потом встал, раскрыл сумку и извлек из нее два коричневато-серых истрепанных балахона, невзрачную одежду и разбитые сапоги. В углу пещерки отыскались два можжевеловых посоха.
—Теперь мы притворимся паломниками, милорд. Надеюсь, у нас получится.
Герцог быстро скинул свои праздничные одежды, переоделся, зашнуровал сапоги, подпоясал балахон веревкой, снял с пальцев перстни и браслеты с запястий, ссыпал украшения в мешочек. Даннавиру потратил на переодевание меньше времени – он уже был готов, оставалось только набросить балахон. Наряд герцога свернули, завязали в плотную холстину и спрятали в ту же сумку на самое дно. Туда же отправился полупустой кувшин с вином. Мешочек с драгоценностями и кошелек герцог спрятал под одеждой, на пояс привесил короткий меч – многие паломники носили оружие для защиты от разбойников и прочих нехороших людей. Последний штрих – вымазать лица и руки соком ореховой кожуры, чтобы они потемнели и казались загоревшими и грязными.
Можно было идти. Даннавиру прибрал в пещерке, спрятал осколки под камень, взял посох и вышел на склон горы. Герцог последовал за ним.
Перед ними вставали горы Наллай, невысокие останцы, на плоских вершинах которых виднелись развалины древних городов-крепостей. По долине между гор вилась дорога на Лотариваду. Через день пути их должны встретить в условленном месте и провести через портал.
А в столице Эргесин, как Орован и надеялся, в первую очередь позаботился о том, чтобы все совершеннолетние законнорожденные принцы и принцессы были закрыты в храмах для поста и молитвы на требуемый законом и традицией срок. После этого вызвал начальника Департамента сыска, генерала Рэдвиса, и велел тщательно обследовать тело убийцы вместе с врачом и некромантом.
Едва ушел от него главный сыщик, как слуга доложил, что герцогиня Даларанта Вэрш просит аудиенции.
Незаконнорожденная принцесса и герцогиня вошла неторопливо и с достоинством – как и всегда. Как будто не ее отца убили пару часов назад. Тонкая, высокая, вся в черном, она лишь склонила голову в приветствии, села. Канцлер смотрел в ее непроницаемые глаза и не знал, что ожидать от нее. Даларанта без всяких околичностей сказала:
—Императора убил Лирдар. Я уверена, это его рук дело.
Канцлер прошептал:
—Я тоже так считаю, — и громче — Пока нет доказательств, мы не можем ничего сделать.
Даларанта подалась вперед:
—По закону наследует Праддаторил.
—Но его нет. Он пропал и до сих пор…
—Но мертвым он еще не объявлен. Ты меня понимаешь?
Эргесин понимал, потому сказал очень тихо:
—Я понимаю, но ничего обещать не могу. Как только коронуют Лирдара, мое место займет какой-нибудь Рионнар из его сторонников, скорее всего Долгэр. Хоть Праддаторил тоже Рионнар, но ведь вы же сами знаете, как родня к нему относится… Его, по сути, поддерживает только Орован.
Даларанта кивнула и встала:
—Я знаю. Но у тебя есть еще неделя, в лучшем случае – три недели. Мало ли что за это время случится.
—Я постараюсь, чтобы законного наследника не обошли, но…
—Надеюсь, - сухо сказала герцогиня Вэрш и вышла. Канцлер тяжко вздохнул, выпил воды и потер виски. Легко сказать! Но сделать надо, как бы ни было тяжко.
Тут вбежал старший секретарь с перепуганным лицом:
—Господин канцлер! Тело исчезло! Тело убийцы пропало из мертвецкой!
Канцлер подскочил:
—Как?! Немедленно расследовать и доложить мне! Всех, кто причастен, кто хоть что-нибудь мог видеть – без разговоров хватать и помещать в карцеры, пока их не допросят лично герцог Рионнар и генерал Рэдвис! А, нет, герцог молится, и не велел тревожить, позовите генерала!
Теперь он уже не сомневался, что смерть императора подстроена Лирданарваном.