[Estell Greydaw]

Дата: 16 хатсай (последний месяц лета) 1658 года К.А., вэльтэс, день звезд (пятый день недели).
Место: замок Тэйт-Хайрэн, провинция Хайрэнт


Реларьен в тот день занимался с парными мечами во внутреннем дворике замка. Почти к концу занятий (обычно он тратил на это четыре часа три раза в неделю, просто потому, что в замке царила неимоверная скука, с которой как-то надо было бороться) ему доложили о прибытии герцога Орована Рионнара. Реларьен положил мечи на стойку, подошел к каменной чаше фонтана у стены и умылся ледяной водой, вытерся жестким полотенцем, которое ему подал уже успевший задремать от скуки оруженосец. Маркграф отметил про себя, что мальчишкой надо заняться, чтоб не отупел от безделья. Слуга подал ему льняную грубоватую рубашку. Прикосновение плотной ткани к разгоряченной коже было привычным, хотя кому-нибудь другому могло показаться и неприятным. Полуэльф сделал в памяти еще одну пометку – о том, что надо немного поменять образ жизни, хотя бы в мелочах – как известно, привычки ослабляют.
—Майо, Керин, я желаю полностью сменить одежду и вымыться.
—Да, милорд, — откликнулись оба.
—Все готово, милорд, — добавил слуга.
Реларьен прошел в свои покои, где в ванной комнате уже приготовили подогретую воду в старинной медной ванне на львиных лапах, мыльный раствор и полотенца, и он с наслаждением окунулся в пахнущую травами и слегка медью воду. Слуга подал губку.
—Керин, скажите вину Вирдолану, чтобы герцога встретили у входа и проводили в большой зал. Я буду через полчаса.
Слуга поклонился и вышел. Маркграф быстро вымылся, вытерся досуха, лишь волосы остались влажными, и, набросив домашний имо-лэ , прошел в гардеробную. Оруженосец, отчаянно зевая, последовал за ним, стараясь не наступить на полу длинного одеяния своего повелителя. Тот распахнул один из шкафов, вынул оттуда белую шелковую рубашку с вышивкой, бросил в руки мальчишке – он едва успел поймать
—Майо, что с тобой?
—Простите, милорд.
—У тебя что-нибудь болит?
—Нет, милорд.
—Тогда будь внимателен, не то я прогоню тебя. Мне не нужен оруженосец-растяпа, — и маркграф отвернулся к другому шкафу, выбирая бельё, штаны и камзол. Оруженосец покраснел: «Если меня и отсюда выгонят, что я скажу сестре? Что даже остроухому бастарду не сумел угодить?»
—Майо, если действительно хочешь остаться здесь, тебе не следует даже в мыслях так называть своего господина, — как бы между прочим сказал Реларо, бросая ему другие предметы одежды. Мальчишка покраснел еще большё и стал малиновым. — Барон Аддерано сказал мне, что ты умный мальчик, и просил за тебя. Не опозорь его – он достойный человек.
—Простите, милорд. Это больше не повторится.
—Если это повторится, я тебя точно выгоню.
Вот тут пареньку стало действительно плохо. Ведь хуже ничего для юного дворянина нет, как не угодить господину, который взял его в оруженосцы, то есть сделал своим личным вассалом. Это страшный позор. Тем более для него, Майо, ведь барон Аддерано, хоть и дядя, но и тот долго не смог терпеть нерасторопность, неуклюжесть и нетактичность племянника, взятого на воспитание. И кого он ни просил взять мальчишку, кроме маркграфа Хайрэн, не согласился никто – наслышаны были уже, что за «сокровище». А кое-кто и видел, как Майо на званом обеде вывернул на дядю кувшин с вином… случайно, конечно, но…
Сначала было, попав к Реларьену, он обрадовался – не требуют слишком многого, господин никуда почти не выезжает иначе, как по делам, гостей не зовет. А потом, когда понял, сколько правды в том, что про маркграфа Хайрэн говорят, приуныл – ведь полуэльф, мало того что сын божественного императора, так еще и оказался настоящим этиндовским колдуном. Даже мысли слышит. Пора, наверное, мешок свой паковать – не сегодня, так завтра дадут пинка, и все – никому больше не нужен Майо Алдораш, чья мать по глупости сбежала с санадрийским нищим дворянчиком… Чтоб помереть вместе с ним от морового поветрия, не оставив дочери приданого, а сыну – знатного имени и приличного герба.
—Ты опять спишь? — окликнул его маркграф, и Майо встряхнулся. Господин уже покинул гардеробную и ушел переодеваться, и мальчишка, спотыкаясь, побежал за ним – подавать одежду.
—Завтра я тобой займусь как следует, — сказал полуэльф, накручивая на голову полотенце, чтобы не замочить влажными волосами одежды. — Сегодня недосуг, но завтра берегись.
Наконец, маркграф оделся, застегнул короткий, по северной моде, камзол на все многочисленные гагатовые с серебром пуговки, снял полотенце и стал причесываться. Под гребнем волосы высыхали мгновенно – магия, конечно же. Майо старательно не думал ни о чем таком предосудительным, и был готов подать что нужно, поэтому вовремя поднес ларец, откуда маркграф извлек серебряный с чернью зажим для волос и сколол их на затылке.
Глядя на себя в зеркало, Реларо поправлял прическу и думал о том, что же могло привести сюда Орована. Если тот хотел поговорить – мог бы дождаться праздника, ведь скоро зимнее солнцестояние, Ялатари-Ола, на который Реларо всегда приезжает в столицу. Но герцог не стал ждать – значит, нечто очень важное и срочное.
Что ж, узнаем.
Реларо бросил в зеркало последний взгляд. Резкие черты лица. Узкий подбородок, высокие скулы, прямой нос, темные брови с изломом, высокий лоб. Большие, раскосые, похожие на кошачьи глаза серо-стального цвета, как будто сияющие изнутри. Длинные серебристые волосы сколоты на затылке, полностью открывая острые уши. Он знал, что выглядит как чистокровный эльф. В его лице не было почти ничего от отца. Лишь по странной прихоти природы глаза сохранили серый цвет - у матери они были синими.
Его внешность раздражала большинство родственников, хотя многие старались не показывать этого, но все равно думали… всякое. Однако некоторые думали иначе. Отец, Даларанта и Келло любили, Праддаторил был уважителен, ровен и спокоен, как поверхность Киннел в тихий летний день, а Орован… Трудно сказать. С его стороны полуэльф ощущал явный интерес, что-то похожее на уважение, какие-то братские чувства – которые герцог никогда не выказывал явно.
***
Орован, заложив руки за спину, прохаживался по холодному приемному залу. Высокие узкие окна-бойницы не были застеклены, лишь забраны решетками. Каменный пол покрывали грубые тростниковые циновки, посреди зала в специальном высоком очаге пылал огонь. На стенах висели старые, выцветшие гобелены, из-под потолка с балок свисали знамена одного возраста с гобеленами. Многие из гербов, изображенных на них, нынче можно было увидеть лишь в старинных родословных книгах – имена тех, кто носил их, давно уже внесены в список «свободных титулов». Герцог оглядывался с любопытством: такая обстановка была свойственна здешним замкам триста или даже четыреста лет назад, если не больше. Этот замок долго пустовал, а Реларо, получив его во владение, почти ничего не менял, кроме жилых комнат, а в остальных помещениях разве что велел повыметать пыль и паутину.
«Старый, очень старый замок. Ну, а какой еще могли отдать эльфу? Конечно, эльфу императорской крови, но что с того? Он должен быть благодарен и за такое убожество, как считают некоторые из нас, Лирдар, к примеру…» — думал Оровандаттон. Он вспоминал все, что знал о полуэльфе, о его образе жизни, привычках, увлечениях. Ко двору полуэльф являлся нечасто, только в случае крайней необходимости либо на праздники, помимо этого столицу посещал не чаще, чем два-три раза в год. Не был замечен он и в любви к ярким драгоценностям, вычурным дорогим одеждам (что очень любил Лирданарван) и изысканным кушаньям (чему с охотой отдавал дань Праддаторил). Орован знал, что готовят ему только простые блюда, в основном эльфийской кухни, и готовит повар-этинда, которого ему добыл Келловандан, выкупив где-то в Девайнон. Не увлекался маркграф и охотой. Что касалось прочих наслаждений, то об этом Оровандаттон не знал ничего. Любовниц у полуэльфа либо не было, либо он их не считал нужным представлять обществу, что вероятнее.
—Лорд Орован, герцог Рионнар, — мелодичный голос отвлек его от размышлений. Орован обернулся.
У очага стоял высокий стройный юноша в черном. Только воротник и манжеты рубашки, выглядывающие из-под короткого, не по имперской моде, камзола, светились белым. Длинные светлые волосы были стянуты в хвост.
Орован мимолетно подумал, что в столице он в таком виде не появляется, если только не хочет подразнить двор, что бывает нечасто. Обычно Реларо одет в длинный камзол с накидкой, своих гербовых цветов – черного, белого, серебряного и багряного, а длинные волосы прикрывают уши… Хотя и так, конечно, старший братец похож на этинда, тут скрывай не скрывай, толку нет. И при дворе чего скрывать-то?.. Все и так знают, какой формы его уши. Орован, уловив насмешливый взгляд, спохватился, вспомнил, что, по слухам, Реларо обладает эльфьей способностью читать мысли. Стало немного стыдно – вот ведь, прожить столько лет, крутя интриги (и притом подлейшего образа подчас), а тут стыдно стало за то, что так подумал о кровном брате, к которому относится довольно ровно. Выходит, не врут о божественности крови? Если так, что ж Лирдар-то такая сволочь уродился?
Орован чуть улыбнулся, поклонился учтиво и сказал:
—Лорд Реларьен, маркграф Хайрэн.
Полуэльф поклонился не менее учтиво.
—Не ожидал увидеть тебя здесь, Орован, — спокойно произнес старший кровный брат. Младший вздохнул:
—Надо поговорить, Реларо.
Полуэльф чуть выгнул изящную бровь:
—Лично тебе или за твоей спиной стоит кто-то другой? Ты же знаешь меня, атта-маллора, я предпочитаю видеть лицо того, с кем говорю.
Орована передернуло — и оттого, что его довольно грубо поставили на место, и оттого, что полуэльф все-таки слышал его размышления. Подавив эти чувства, герцог ответил с легкой язвинкой:
—Атта-магора, дело, из-за которого я здесь, касается всех, в ком течет кровь Фервандаттона. Ты тоже, что бы там кто ни думал, входишь в их число, как ты сам только что любезно мне напомнил. И говорю я один. Никто не прячется за моей спиной, если тебя это так сильно беспокоит. Ты же знаешь меня – я предпочитаю играть сам.