[Tirendyl]

Благословенный Аман, где царят радость и мир. Час Смешения Света. В Тирионе-на-Туне стихли смех и песни, из мастерских не доносится ни стука, ни звона. Час покоя, час снов, грёз и раздумий. Даже дом Феанаро погружён в тишину… почти.
- Осторожней, разбудишь. Он же сказал – не беспокоить.
- Не бойся, если быстро, он не проснётся. Готово.
- Тише ты…
Совсем ещё юные близнецы ловко спускаются с крыши. В руках старшего – кисть, у младшего – округлый медный сосудик. На крыше возлежит Карнистир – на животе, подложив локоть под голову.
- Я же говорил - всё будет хорошо, Морьо не проснётся, - шепчет Питьо.
- А когда проснётся…
-…узнает, что он уже не Морьо.
- Верно, - удивляется Тельво. – Как же его теперь звать? Руссофинве?
- Руссо… А мне нравится!
Тихо, чуть приоткрыв дверь, близнецы просачиваются в дом.
- Так, теперь эти двое.
- Трое.
- Хорошая собачка, очень хорошая собачка…
- Хуан, ну пожааалуйста, - тянет Питьо, - весело же будет! Ты, главное, молчи. Обещаешь молчать?
Хуан потягивается, приподнимается на лапах, переводит карие глаза с одного близнеца на другого и наконец с достоинством кивает. Это обещание он будет исполнять ещё очень долго…
Полюбовавшись Тьелкормо и Куруфинве, шевелюры которых теперь отливали медью, Амбаруссы перебираются в другую комнату.
- По-моему, Кано совсем и не спит, - чуть слышно шепчет Тэльво.
- Конечно, не спит. Не видишь – он стихи сочиняет. Или песню.
- А, так даже лучше. Если сочиняет, точно ничего не заметит.
Поработав кистью, близнецы тихо выскальзывают из дома. Проходя по саду, Питьо вдруг останавливается. Майтимо не то спит, не то просто сидит с закрытыми глазами, прислонившись к стволу высокого бука, почти у серебристых бутонов ограды.
- Что? Нельо и так рыжий.
- А Финдекано – нет, - Питьо указал вверх. В развилке ствола улёгся Финдекано - он опять гостил здесь. Вообще-то Феанаро племянника в гости не звал и раньше уже намекал ему на это, потом высказался прямо, потом более чем прямо – в конце концов, с Майтимо можно и в другом месте увидеться. Но Финдекано неизменно обнаруживался в его саду, и Феанаро махнул на это рукой.
- Ну, раз он теперь совсем наш…
- Ага, седьмой брат Нельо.
- Ты главное, при папе так не скажи.
- Нашем - или папе Финдекано?
Близнецы переглядываются и, не найдя ответа на этот сложный вопрос, заключают:
- В общем, тоже не отвертится!
Закончив с косичками Финдекано, Питьо слезает с дерева и заглядывает за угол дома, в сторону мастерской. Тельво смотрит на брата с нехорошим предчувствием.
- Интересно, а папа сейчас тоже спит?
Тельво с сомнением качает головой.
- Мы только одним глазком…
Встав на цыпочки, они заглядывают в окно мастерской. В окно виднеются стол, чуть мерцающий шар на нём и Феанаро, уснувший прямо за столом. Питьо начинает красться к двери.
- Может, не надо?
- Да папа и не заметит, - отмахивается Питьо, - папа сейчас только об этих… палантирах, вот – думает. А потом мы потихоньку опять в чёрный покрасим, когда он снова уснёт…
- Может, всё-таки не надо? Представляешь, если сюда придёт дедушка…
- Не «дедушка», а король Финве, - важно поправляет Питьо, изредка вспоминавший, что самый маленький в семье - не он.
- Тем более. А папа – рыжий!
- Ладно, уговорил.