[Маг]

Героям не дают времени оплакивать Гэндальфа и мы на крыльях переносимся в прекрасный лес Лотлориэна, в котором так же, как и в сердце путников, безвылазно обитает грусть и печаль.

Мы встречаем Владычицу и Хранительницу Золотого Леса Галадриэль, которая уже, взглянув на раненое чуть ли ни в самое сердце Братство, знает какая беда постигла мир. Тем не менее, несмотря на Зло, которое Хранители несут с собой, им разрешено взять приют и ночлег у эльфов. Хоть в этот день они могут поспать спокойно и попытаться пережить эту утрату, ведь будучи все время на ногах невозможно обдумать всё, что хотелось бы обдумать и все то, что тревожит сознание.

А Братство ранено не только утратой Гэндальфа. В нем родятся и совсем дурные помыслы. Боромир боится потерять навсегда родной край; его, как и всех, мучает тоска по дому, и он – как никогда яро – положил глаз на то бремя, что несет Фродо, не представляя даже, что оно может разрушить его самого. Он делится своими мыслями с Арагорном, и это очень красивая сцена: на фоне лазурной листвы два человека разговаривают о доме. Я вижу эту сцену очень метафоричной – Боромир настолько ярко в красках описывает свой дом, «как жемчужно-серебряная игла», что здесь сам характер раскрывается несколько по-новому. Если раньше Боромир был блеклым молчаливым воином, то здесь он раскрывается куда тоньше – он говорит удивительные вещи, и мы видим, что он тоже думающий и чувствующий человек. Впрочем, об этом речь еще зайдет в двух других фильмах, а пока Фродо прогуливается по Лориэну в тоске о давнем друге, который был для него куда больше обычных фейерверков.

Сцена с Зеркалом и Темной Королевой Галадриэль невероятно прекрасно поставлена. Я не знаю, как можно было поставить ее лучше. Она снята идеально от и до. Фродо видит то, что может случится, то, что гнетет временами его разум и разум Лесной Владычицы. Фродо готов был предложить Галадриэль Кольцо как более сильной и мудрой, чем он, но Хранительница Нэньи проходит свое собственное испытание на прочность (как и все герои этой Саги, которым рано или поздно суждено пройти свою «проверку на прочность») ответствует, что даже такое маленькое существо способно изменить мир.

Вслед за этим мы наблюдаем эпизод Даров. Герои отправляются дальше, а эльфы Лотлориэна впервые даруют чужакам «стэлсовые» одеяния, а эльфийская королева дает каждому в руки еще и подарок от себя. Не может не зацепить внимание фраза «Do not fear, young Peregrin Took. You will find your courage». Галадриэль всем твердит что не стоит ничего страшиться, страх – лишь морок, смущающий сердце, и вскоре он пройдет. Так она однажды говорила не бояться Митрандиру, так теперь говорит и Пиппину, и так вскоре скажет Фродо.

Прекрасен момент, где Галадриэль предлагает дар гному, но тот сперва отказывается, а затем решается попросить то, чего никто и никогда не решился бы попросить у лесной владычицы, нет, просить такую блажь даже и в голову никому не придет, это дерзко, недостойно его и совершенно невозможно! Но Галадриэль не отказывает ему в этом подарке.

Судьбоносен прощальный диалог Галадриэль с Арагорном. Она говорит, что они не увидятся больше, и они и впрямь больше не встретились. Арагорн говорит, что Арвен могла бы отплыть с остатками своего народа на Запад (тема любви Арагорна и Арвен проходит красной нитью через все повествование Трилогии), но Галадриэль отвечает, что коль скоро ее выбор остаться – она от него не отступит, ведь последнее слово остается за ней.

Герои отплывают навстречу водопаду Раурос и навстречу еще одной величайшей сцене мирового кинематографа (сколько раз я уже это сказал?). Да, Аргонат я готов назвать величайшей сценой мировой киноистории. Медленный, протяжный, торжественный и несколько даже грустный хор, плавно подплывающая к исполинским каменным фигурам камера и – ВОТ ОНО! Великие короли древности, стоящие всем весом на небольших выступах в скалах над водной гладью Андуина – Исильдур и Анарион… Думается мне, здесь совершенно не напрасно играет музыкальная тема Кольца в момент когда герои пересекают две эти гигантские «колонны» - ведь это своеобразный проход в «Мир людей». Людей, которые так легко поддаются подобному соблазну и искушению…

[ame]https://www.youtube.com/watch?v=WHLhmu6eKog[/ame]

Свой тест на прочность проходит – или не проходит? – и Боромир. Гондорец силой пытается отнять Кольцо у Фродо, обнажив все свои пороки и тайные помыслы. Фродо, к счастью для себя и к счастью для всего мира – успевает скрыться, так и не увидев, как еще один член их отряда навсегда покинул их.

Смерть Боромира – очень сильная сцена. Сперва он героически защищает хоббитов Мерри и Пиппина, и если для того чтобы сразить простого воина хватит одной или двух стрел – то Боромира пронзает целых четыре, прежде чем он позволяет внезапно нахлынувшим оркам отобрать маленьких друзей у него.

Здесь идет целая цепочка самопожертвований – сперва Арагорн отпускает Фродо и выходит в одиночку против сотни изенгардских орков с мечом наголо, затем его прикрывают так вовремя подошедшие Гимли и Леголас. Мерри и Пиппин тем временем переманивают внимание орков на себя, чтобы не позволить захватить Фродо, а Боромир храбро защищает этих двух хоббитов. Еще одна чудесная сцена, показывающая, что даже разные в физическом, культурном и мировоззренческом плане персонажи разных родов и племен могут объединиться перед врагом, и что Братство не распалось, так как каждый готов защищать другого.

Здесь переплетаются одна за другой в одну цепочку несколько сильных сцен: Арагорн прощается с Боромиром, осознающего свою непоправимую ошибку, но исполнившего перед смертью свой долг. «На Белой Башне будут ждать его возвращения. Но он не вернется» - говорит Арагорн и не может сдержать слезы. Невероятно эпичен момент спуска лодки с покойным Боромиром по водопаду. Дух покойного найдет путь в пристанище предков, как и его тело.

Преданный Сэм спешит к Фродо и рискует жизнью только бы не отпустить своего друга и хозяина. Фродо также рискует жизнью за Сэма, едва вытащив его из холодных объятий Андуина.

Пока Хранитель Кольца и его верный Садовник идут навстречу Роковой Горе, Арагорн, Леголас и Гимли же решают, что не позволят Братству разрушиться пока будут держаться друг за друга и спешат на выручку Мерри и Пиппину, которых так доблестно защищал ныне покойный, но всегда преданный сын.