[Katherine Kinn]

Глава 6. Битва на Пеленнорских полях.

Но не орочий вождь и не предводитель наемников вел войско на Гондор. Тьма рассеялась слишком скоро, прежде срока, назначенного его Властелином, удача на миг отвернулась, и весь свет обратился против него, победа ускользнула у него из рук. Но рука его была длинна. Он оставался вождем войска, и мощь его была велика. У Короля, Призрака Кольца, Повелителя Назгулов, было много орудий. Он покинул Врата и исчез.

Теоден, Король Порубежья, достиг дороги, что вела от Врат к Реке, и повернул к Городу, до которого был теперь меньше мили. Он придержал коня, высматривая новых врагов, и его всадники, среди которых был и Дернхельм, теснее сомкнулись вокруг него. Воины Эльфхельма вырвались вперед, ближе к стенам, и были уже среди осадных орудий, разя врагов и опрокидывая их в огненные ямы. Уже почти на всей северной части Пеленнорских полей не осталось никого, вражеское становище горело, и орки бежали к Реке, подобно зверям, спасающимся от охотников, а рохиррим были повсюду. Но они еще не прорвали осады и не пробились к Вратам. Путь им преграждало множество врагов, и на дальнем крае равнины стояли свежие войска, еще не вступавшие в битву. К югу от дороги стояло главное войско харадрим, и их всадники окружали стяг своего вождя. А тот огляделся и увидел в свете близящегося утра знамя короля, который вырвался вперед лишь с немногими своими воинами. Тогда вождь воспылал яростью, и бросил громкий клич, и, воздев свой стяг с черной змеей на алом полотнище, поскакал наперерез знамени с белым конем на зеленом поле, и за ним следовало огромное множество воинов, и блеск обнаженных скимитаров южан был подобен блистанию звезд.
Тут Теоден заметил вражеского вождя и не стал поджидать свою дружину, а послал Снежногрива вперед, поприветствовать южанина. С громом сшиблись они. Но белое пламя гнева северян разгорелось жарче, и более искусны были они в бою со своими длинными копьями - и отчаянны. Их было меньше, но они раскололи строй южан, подобно молнии, ударившей в лес. Прорвался вперед Теоден сын Тенгела, и его копье преломилось, когда он поверг вождя. Вырвал он из ножен свой меч, и рванулся к знамени, и перерубил разом древко и знаменосца, и черная змея пала. Тогда все южане, что еще оставались в живых, повернули и бросились бежать.

Но вот - внезапно в миг славы короля померк его золотой щит. Тень, павшая с небес, омрачила утро. Тьма накрыла короля. Кони захрапели и заржали. Всадники, не удержавшиеся в седлах, попадали наземь.
- Ко мне! Ко мне! - воскликнул Теоден. - Хэй, Эорлинги! Тьмы не страшитесь!
Но Снежногрив, охваченный ужасом, взвился на дыбы и, громко заржав, рухнул на бок вместе со всадником, придавив его, - черное копье пронзило коня.
Спустилась огромная тень, подобная туче. О ужас! - то была крылатая тварь - словно бы птица, но много больше любой птицы, с голой кожей без перьев и кожистыми широкими крыльями, и она смердела. Может, то была тварь из древних времен, и подобные ей прозябали в забытых горах под холодной луной, пережив свое время, и в их гнездовье вывелся последний выводок, отравленный злом. И Темный Властелин взял птенцов и вскармливал падалью, пока не выросли они больше всех прочих летучих тварей, и пожаловал их своим слугам под седло. Все ниже спускалась тварь, и, простерев свои крылья, издала каркающий крик, и села на Снежногрива, вцепившись в него когтями, и склонила свою длинную голую шею.
Верхом на ней восседал некто в черном одеянии, огромный и устрашающий. Стальная корона была на нем, но между ней и черным плащом ничего не было видно, кроме мертвенного блеска глаз - то был Повелитель Назгулов. По воздуху вернулся он, призвав свою летучую тварь прежде, чем рассеялась тьма, и вот теперь он пришел снова, неся с собой гибель, обращая надежду в отчаянье и победу - в смерть. В руках его была черная булава.
Но не все покинули Теодена. Его всадники лежали вокруг убитые или были унесены прочь взбесившимися конями. Но один все еще стоял рядом - юный Дернхельм, чья верность была сильнее страха, и он плакал, ибо любил своего повелителя как отца. Мерри, сидевший на коне за его спиной, был невредим, но когда появилась Тень, Ветерок в страхе сбросил их и умчался прочь. Мерри пополз на четвереньках, как оглушенный зверь, и такой ужас объял его, что он ничего не видел кругом.
"Воин короля! Воин короля! - звучало в его сердце. - Ты должен быть рядом с ним. Ты же сказал, что он будет тебе, как отец!" Но разум его не отвечал, и все тело содрогалось. Он не решался открыть глаза и посмотреть.
Тут ему почудилось в темноте, что он слышит голос Дернхельма, но теперь голос этот звучал как-то странно и напоминал ему другой, знакомый.
- Убирайся прочь, злобный призрак, повелитель мертвецов! Оставь в покое мертвых!
Холодный голос ответил:
- Не становись между назгулом и его добычей! Не то он не просто убьет тебя - он унесет тебя прочь, в обители стенаний, где плоть твоя будет поглощена, и трепещущая душа останется нагой пред взором Недремлющего Ока.
Звякнул меч, вынутый из ножен.
- Делай, что хочешь, но я помешаю тебе, если смогу.
- Помешаешь мне? Глупец. Нет среди живых такого мужа, что помешает мне!
И тут Мерри услышал самый странный звук, какой только можно было услышать в этот час. Ему показалось, что Дернхельм засмеялся, и чистый его голос был подобен звону стали.
- Но я-то не муж! Перед тобой женщина. Я - Эовин дочь Эомунда. Ты стоишь между мною и моим повелителем и родичем. Поди прочь, коли ты не бессмертен! Ибо живой ты человек или неупокоенный мертвец, но я покараю тебя, если ты коснешься моего короля.
Крылатая тварь закричала на нее, но Призрак Кольца не ответил - он молчал, словно его посетило внезапное сомнение. Крайнее удивление на миг побороло страх, охватывавший Мерри. Он открыл глаза. В нескольких шагах от него сидела огромная тварь, и все кругом казалось окутанным тьмой, а над ней смутно виднелся Повелитель назгулов, подобный тени отчаяния. Левее лицом к ним стояла та, которую Мерри звал Дернхельмом. Но шлем тайны упал с ее головы, и светлые волосы блистали бледным золотом, разметавшись по плечам. В руке ее был меч, и она подняла свой щит, укрываясь от вселяющего ужас взгляда врага.
Эовин - и Дернхельм. Ибо внезапно в душе Мерри вспыхнуло воспоминание о том лице, которое он видел в Дунхарроу - то было лицо ищущего смерти, утратившего надежду. Жалость и изумление переполнили его сердце, и внезапно в нем зажглась медленно разгорающаяся отвага его народа. Она не должна умереть - такая прекрасная, в таком отчаянии! По крайней мере, она не умрет в одиночестве, оставшись без помощи.
Лицо врага было обращено в другую сторону, но Мерри все еще едва отваживался пошевелиться, боясь, что устрашающий взгляд мертвых глаз может упасть на него. Медленно-медленно начал он отползать в сторону, но Черный Предводитель, разрываемый сомнением и злобными намерениями, смотрел на женщину, стоявшую перед ним, и обращал на Мерри внимания не более, чем на червя в грязи.
Внезапно громадная тварь забила своими крыльями, распространяя вокруг зловоние. Снова взвилась она в воздух и мгновенно пала на Эовин, пронзительно визжа и разя клювом и когтями.
Но Эовин не отступила - дева Рохана, дочь королей, тонкая, как стальной клинок, - прекрасная, но грозная. Умело и точно нанесла она удар по вытянутой шее, и камнем упала отсеченная голова. Эовин отскочила назад. Огромное тело рухнуло, распахнув крылья, и тень рассеялась. Свет озарил Эовин, и ее светлые волосы засверкали в лучах рассвета.
Над останками поднялся Черный Всадник, высокий и страшный, башней возвышаясь над ней. С криком ненависти он обрушил свою булаву, расколов щит и сломав державшую его руку. Эовин упала на колени. Всадник тучей навис над ней, глаза его сверкали, и он занес свою булаву, чтобы разить насмерть.
Но внезапно он качнулся вперед с воплем боли, и удар его пришелся мимо. Меч Мерри ударил его сзади, разрезал его черное одеяние, прошел под краем кольчуги и пронзил ему жилу под коленом.
- Эовин! Эовин! - воскликнул Мерри. Пошатнувшись, из последних сил она вонзила свой меч между короной и плащом, когда широкие плечи склонились к ней. Меч разлетелся на сверкающие осколки. Корона с лязгом покатилась в сторону. Эовин упала прямо на поверженного врага. Но что это? Плащ и кольчуга были пусты, они валялись на земле, смятые и ненужные, а в небо вознесся крик, который перешел в пронзительное рыдание, - и ветер унес бесплотный голос, что умер и развеялся, и никогда более не слыхали его в ту эпоху этого мира.