Эта глава всегда ассоциировалась у меня с появлением гномов в Эсгароте. Однако, довольно много интересного нашлось в тексте, пока гномы ещё сидели в бочках. Эльфы и люди, оказывается, жили не совсем дружно и периодически препирались на тему того, кому содержать берега реки, а также на тему
речных троллей. Нелегкой жизни добавляли и парочка землетрясений, которые связывали с драконом (может, это Саурон?)
Неожиданной географией стали стремнины на реках: и на лесной, и на вытекающей из озера (а можно вспомнить и реку Одинокой горы), ожидаемой - Одинокая гора теперь на севере - над ней Большая медведица.
Гномы промокают в бочках строго в соответствии с родственными узами: Балин и Двалин недовольны, Фили и Кили бодры, Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин полуживые, и лишь Бомбур опять спит. У Торина отобрали оружие, но хоть оставили все его золотые цепи, и серебряная кисточка на капюшоне на месте.
Ах, да вопрос: где все время ходит Гендальф? Он везде бывал, но всегда очень давно. Есть, вообще, места где он бывал недавно?
Цитата:
|
Любопытно, что Гэндальф уже узнал о их побеге
|
Нет, Гендальф не знает о побеге. Он узнал о том, что восточные края леса пришли в запустение.