Что-то вечер больно томный, Виктория, вам не кажется?
***
Я смотрю, как ты молчишь. Молчишь спиной, но мне все понятно. Другого мне не дано. Не дано слышать твой голос — я очень далеко от тебя. Не дано говорящих глаз или улыбки, изменчивой, как летние облака. Я вижу только затылок, напряженный, усталый затылок, упрямую шею и плечи под тонким хлопком рубашки. Склоненная шея говорит, что шестнадцать рабочих часов в сутки — это слишком. Так продолжается уже давно, замечает затылок, и будет продолжаться изо дня в день еще долго, может быть, всегда. Слегка вздохнув, плечи мирно отвечают, что ты готов терпеть это. Они добавляют, что тебе это даже нравится. Если бы только хоть иногда можно было как следует отдохнуть. Хотя бы выспаться, вздыхает затылок, опуская на шею темную щетку коротко стриженных волос. Шея согласно кивает. Плечи тяжко разворачиваются, расслабляя спину, я вижу, как волнами прокатываются под рубашкой мыщцы. Да, отдохнуть... Это было бы здорово, соглашаются они... Я слушаю тебя глазами. Это как музыка. Молчи дальше. Я могу слушать это молчание вечно.