[Ан_Я]

Немало уже писала по теме, но раз создан отдельный тред – есть повод систематизировать в том числе и собственные впечатления. Хотя, возможно, с выходом «режиссерки» их придется подкорректировать)
Отмечу, что моему почти неомраченному фейспамом просмотру способствовало активное чтение спойлеров. Я уже знала, откуда прилетят «гранаты», и либо «выключала» критику, логику, прагматизм на нужных моментах, либо стремилась усмотреть в важных сценах неочевидные смысловые пласты. В противном случае радость от очередного путешествия в Средиземье сдулась бы на стартовой сцене в Бри. Увидь я ее на «голубом глазу» досматривала бы фильм с чувством глубокого неодобрения по отношению к двум ключевых персонажей. Но спасибо mrs. Underhill, такой беды со мной не приключилось.
Бри
Для меня в части пассивности Торина «ситуацию спасла» пара обстоятельств: поиски Трайна и отсутствие личного знакомства с Гендальфом.
Возвращение Эребора для Торина – тема настолько личная, больная, думанная-передуманная, что мне показалась логичной сдержанность гнома. Скрытность, недоверие – «национальные черты», и Торин не спешит выворачивать душу на изнанку в разговоре с чужаком, он просто слушает аргументы мага, надеясь узнать что-то полезное.
Спустя столько лет, устроив свой народ в Синих холмах (что несомненно долг наследника трона) Торин разыскивает отца. Конечно, здесь и сыновние чувства, но думаю основной мотив – поход на Эребор должен возглавлять король. И здесь, на мой взгляд, конфликт между преданностью сына и главным стремлением, ведь возглавить поход самому, значит, признать что Траин либо мертв, либо он не король.
И мне показалось, в большей степени Гендальф подталкивает Торина именно к этому непростому решению: возложить на себя гипотетическую корону Эребора.
Изложила длинно, сумбурно, так что заранее прошу прощения)
Сцена с Трандуилом
В доме лесного Владыки поведение Торина вполне обосновано, в том числе и отказ от выгодного предложения. В первой части мы видим, что гном (пусть и после пары-тройки пинков) ради дела способен к диалогу с нелюбимыми эльфами – он дает драгоценную карту Элронду, в ведь даже демократичный Балин в этот момент кричит: «Торин, нет!». Но Трандуил для Торина даже не просто враг: в глазах гнома он предатель и трус, ничем не лучше дракона. Судя по реакции гнома в первом прологе, Торин считал Трандуила, если не другом, то, по крайней мере, союзником Эребора: видно как он потрясен и возмущен хамским поступком деда. И его отчаянный призыв «Хелп!», порожден уверенностью в том, что король эльфов способен отелить мух от котлет, а не сводить счеты с гномами Эребора из-за поступка Трора, разум которого помутился. Но Трандуил отворачивается, отказывая беженцам в помощи...
Будь я Торином, наверное, тоже бы от души послала лесного Владыку, тупо и нерационально проигнорировав все очевидные выгоды его предложения.
Сцена на площади
Абсолютно новая ипостась: Торин – манипулятор. Здесь (когда речь уже не идет о неистовой личной вражде) он наглядно демонстрирует личные приоритеты: цель оправдывает средства. Нормальная такая, вполне гномская шкала ценностей. Кстати, в отдельных ситуациях и остальной отряд высокой моралью не парится, спокойно так лезут, например, воровать. Надо так надо! В сцене на площади Торин четко понимает: если сейчас не переломить общественное мнение на свою сторону, их задержат, кинув как воров в темницу, а значит, на походе можно поставить крест. И делает ход конем, обещая реки золота. Впрочем, думаю, его несколько оправдывает то, что вещая со ступень о грядущей дележке и всеобщем благоденствии, он, скорее всего, и сам искренне верит в собственные слова. Другой вопрос, что, когда придет время исполнять обещанное, разум гномьего короля будет порабощен «золотой лихорадкой».
Кили
По поводу Кили я высказывалась столько раз в треде «оОбсуждение для тех, кто уже посмотрел», так что не буду утомлять народ повторами. Ясен пень, что и Оин, и Фили выглядят гуманистами на фоне Торина, но не один из них не король. Для каждого гнома, конечно, важны и поход, и шанс вернуть, но лишь для Торина это смысл жизни. Так в первой части он отвечает на доводы старого соратника: «У меня нет выбора Балин, у МЕНЯ – нет».
А потому истинное затемнение Торина для меня начинается лишь после момента, когда король гномов налюбовался на кучи золота – сцена с Бильбо.
Осознаю, что вся «простыня» сшита из кусков голимого субъективизма, так хотелось, вступиться за гномьего короля (с детсадовских времен за него было очень обидно), тем более, что во второй части фильма образ Торина, на мой взгляд, целостный и достоверный. В первой, на мой вкус, слегка перебрали глянца.